– Это не твой кухонный шкаф.
Она, как ни странно, не обиделась.
– Первое большое «но»: Дым Дымыч – мой боевой командир и товарищ. – Николай Сергеевич говорил это почти патетически, и жена сразу поняла, что он просто старается сам себя убедить или успокоить. – Он меня из плена спасал.
– Ты даже в плену был? – то ли с издевкой, то ли искренне удивляясь спросила Татьяна.
– Шесть часов связанный лежал. Пока Сохатый не выручил. Это не забывается. Тебе вообще не дано понять, что нас объединяет…
– Почему же ты тогда боишься, что он тебя похоронит? Он такое тоже, наверное, не забыл. – Ее голос оставался спокойным. Но слова жены были, при всем спокойствии, произнесены с легкой ехидцей. Умела она интонацией управлять и направлять чувства мужа в нужное русло. Одна короткая реплика, и дело сделано.
– Что ты понимаешь?.. – рассердился Николай Сергеевич. – Что ты понимаешь… Давай ужинать. Сколько просить можно.
Он понял, что Татьяна начинает уже прибирать к рукам ситуацию, начинает неназойливо и незаметно давить на него. И потому не захотел больше обсуждать с женой свои проблемы, заранее зная, что она скажет. Она, естественно, могла видеть только один выход из создавшегося положения. Именно тот, который может дать толчок в служебной карьере. Он, по правде говоря, начиная разговор с Татьяной, именно этого в глубине души и желал. Хотел, чтобы его уговорили. Честность и неподкупность. Принципы. Уважение закона. Но он-то сам отлично знает, что все это в нынешних обстоятельствах настолько расплывчато, что ни один прокурор в закон не верит и ему не следует. Когда, сразу после института, Оленин только начинал работать в прокуратуре, было чуть лучше, чуть честнее. Хотя тоже частенько давали настоятельные рекомендации. Знаменитое «телефонное право». Сейчас же гораздо проще и наглее – закон давно поставили на финансовые рельсы. Деньги и власть – вот кто правит, вот кто устанавливает свои законы. Недавно металлическими прутьями до смерти забили женщину-следователя, которая отказывалась прекратить дело против сына высокопоставленного чиновника города. Дело пустяковое, которое было почти раскрыто по горячим следам ментами. Но только оно поступило в районную прокуратуру, как сразу попало в разряд нераскрываемых. Потому что кое-кому так было надо. О каком же законе говорить в такой обстановке, о какой же профессиональной честности? Начнешь следствие, раскрутишься, и вдруг окажется, что Сохатого надо защищать, а не обвинять…
1
Утром Дым Дымыч поднялся рано.
С Седым следовало разобраться предельно быстро, чтобы тот не успел еще что-то накопать. По доброму-то, следовало произвести разведку, присмотреться, выяснить источник информации. Но времени на такую тщательную работу нет. Потому действовать пришлось, как в армейской разведке во время боевых действий – на импровизации.