– Если очень захотеть, вспомнить можно все. Или даже заново создать эти формулы.
Руслан Вахович только усмехается с пониманием знающего человека.
– Над этим работают несколько десятилетий многие институты в разных странах. И результата пока нет... Может быть, когда-то он и появится, но не с моей помощью.
– Но есть же сам препарат на Гаити.
– Насколько мне известно, теперь уже и самого препарата нет. Последний ньянга, который умел его делать, погиб во время урагана. Его ударило обломком дерева... Или кто-то ударил его обломком дерева. Это неважно. Но ньянга умер.
– Но другие колдуны...
– Другие колдуны пользуются только «пудрой зомби». Это не аналог. Это совсем другой препарат, имеющий только один общий составляющий элемент – яд двузуба...
– Мы можем предложить тебе целую лабораторию, оснащенную новейшим оборудованием. Мы готовы нести все расходы по созданию «поцелуя двузуба». Мы найдем тебе самых талантливых помощников. Но этот препарат должен быть воссоздан!
– Ты не понимаешь того, о чем ты говоришь. Это невозможно. Кроме того, я просто не хочу этим заниматься.
Старший араб несогласно и грустно качает головой:
– У меня такая же ученая степень, как у тебя, и я понимаю, что я говорю.
– Ты же врач. То есть был когда-то врачом. Каждый врач имеет перед собой аналог – человеческий организм давно и хорошо изучен и работает по известным законам. А я не могу работать без аналогов.
– Значит, ты по-прежнему отказываешься... – Голос араба стал звонче и жестче, каждая нотка в каждом слове начала зло звенеть.
– Ты правильно меня понял, и я думаю, что ты зря предпринял такую дальнюю дорогу. Лучше поберег бы свой нос. Жителям пустынь трудно приспособиться к нашим морозам.
Араб поднимается и кладет руку на пояс. Сразу же поднимаются его спутники. Эмир Имамов вставать не желает, потому что он знает, что представляет собой стрельба телохранителей одновременно с разных сторон – в этом случае лучше всего самому стрелять лежа. Нога Руслана Ваховича чуть сильнее сгибается в колене, колено слегка вздрагивает от напряжения, вытряхивая из кобуры содержимое, и в ладонь сразу же ложится увесистая рукоятка «ОЦ-22».
Араб замечает это. Его спутники шагают вперед, но он останавливает их повелительным жестом руки. И оглядывается. Автоматы телохранителей уже разобрали каждый свою цель. И сами телохранители теперь отнюдь не по сторонам глазеют.
– Я рекомендую тебе подумать о судьбе своих людей, – говорит араб. – Ни один из них не сможет пройти в Грузию. Вас просто не пустят туда...
Имамов усмехается так громко, что вся вызывающая нарочитость его усмешки становится откровенно неприкрытой.