Жестокий рикошет (Самаров) - страница 89

– Двор, говоришь, хорошо видно? – переспросил Радченков.

– Отлично. Как в тире мишень.

– Тогда там и оставайся. Будешь страховать. Женя!

– Понял! – Старший лейтенант Скорняков правильно почувствовал отведенную ему роль. – Иду. С собой беру того, кто ближе. Кто у нас ближе?

– Вологдин, – подсказал Вячеслав, зная, что лучшей кандидатуры командиру взвода в группе не подыскать. Может быть, чересчур жесткий в «рукопашке», но боец, обладающий терпением и стремительностью лесного хищника. Нападает и бьет молча, а подобраться для атаки умеет без единого шороха. Себе в напарники для такого же мероприятия Радченков выбрал бы именно Вологдина.

– Я – Вологда, нахожусь на точке наблюдения, – сразу отозвался ефрейтор контрактной службы Вологдин. – Готов. Двор прямо передо мной. Восемьдесят метров.

– Хоп, Геннадий, жди меня на месте. Со мной идешь, – распорядился Скорняков.

– Чабаны вышли на тропу. Идут к пастбищу, – доложил старший прапорщик Страшков. – Работаю полностью на прикрытие.

– Понял, работай, – подтвердил Радченков прежний приказ.

Скорняков тем временем уже поднялся и одернул на себе «разгрузку», потом стряхнул пыль с коленей, словно готовился не на захват пленника отправиться, а пройтись по начальственным кабинетам. Психологическая подготовка.

– Я пошел.

Вячеслав молча кивнул, качнув усами, и снова поднял бесполезный в ночной темени бинокль. В такое время суток бинокль без прибора ночного видения может служить только в одном случае, если его наводить на освещенный объект. А единственный освещенный объект в нужном направлении никакой информации пока не давал – освещался только маленький кусочек террасы дома Авдорхана Дидигова, на который падал свет из неплотно прикрытой двери. Но и дверь эта вела вовсе не в комнату, а только, похоже, в коридор большого дома. Но, даже если бы из коридора голоса доносились, бинокль был не в состоянии помочь эти голоса разобрать.

* * *

Выйти точно к ефрейтору Вологдину старшему лейтенанту Скорнякову помог старший прапорщик Страшков, давая конкретные и точные подсказки, поскольку сам в ночной прицел своего «винтореза» хорошо видел и того и другого.

– Евген~ Левее на три шага, потом круто вниз.

– Там что-то большое темнеет, закрывает село. Похоже на камень, готовый скатиться.

– Не переживай. Я еще днем эту скалу видел. Обойдешь ее слева, на время из моего поля зрения исчезнешь, потом снова появишься. Там я подскажу, я профиль помню.

Скорняков, пользуясь тем, что по периметру села не было выставлено внешних часовых, да и внутренних, по сути дела, выставлено не было, если не считать двоих во дворе Авдорхана, шел быстро, почти не пригибаясь. Луна еще не поднялась из-за гор, а небо, хотя и звездное, больше старшему лейтенанту идти помогало, чем выдавало его случайному взгляду со стороны. И только снайпер мог Евгения рассмотреть. Но среди бандитов в селе снайпер замечен не был. Да если бы и был, снайпер не обязательно должен иметь на винтовке ночной прицел, но, даже имея ночной прицел, снайпер не будет просто так, от нечего делать, рассматривать склоны ближайших гор и сажать аккумуляторы. Так что Скорняков чувствовал себя практически в безопасности, выходя к огородам сельских дворов, где нет риска встретить какого-то запоздалого путника.