Гипсовый трубач, или Конец фильма (Поляков) - страница 65

– «…Вопрос: а что потом? - Львов и сам постоянно задавал себе и, отвечая на него, все ближе подкрадывался к пониманию того, что в этом робком «а потом?» уже очнулось и распустилось сладостное, вечнозеленое слово «любовь». А накануне отъезда Ника сама подошла к нему и назначила свидание возле гипсового трубача, ночью после прощального костра…»

– Верно говорит Сен-Жон Перс: женщина отдается, чтобы взять! - задумчиво молвил Жарынин. - Читайте дальше, коллега!

– «… Львов даже не слышал, как она подошла, а только почувствовал острый запах "Сигнатюра" и ощутил, вздрогнув, как ее легкие ладони легли ему на плечи. Он обернулся, их дыхания встретились, сначала - дыхания, потом руки, губы, тела… Под платьицем у Ники не было ничего, кроме бездны женской наготы. Они любили друг друга прямо на мшистой земле, шатавшейся и кружившейся под ними. Любили прямо у подножья гипсового горниста, беззвучно трубившего в ночное небо гимн их невозможному счастью. Счастью, которое в единый миг пронзило их обоих безумным искристым мечом, как пронзал беспощадный ветхозаветный пророк иудеев, обнимавших чужеверных дев…»

Кокотов перевел дух и незаметно глянул на неподвижное лицо режиссера, ища хотя бы тень одобрения своей тонкой библейской аллюзии. Но тени не было. Напротив, режиссер с сомнением поинтересовался:

– А не холодно?

– В каком смысле?

– Ну, все-таки конец августа?

Несчастный автор пожал плечами и оставил этот вопрос без ответа, так как с опозданием вспомнил о том, что прототипические события его жизни произошли в июле, когда и воздух, и земля гораздо теплее.

– «…Потом они лежали недвижно и смотрели на звезды.

– Ты знаешь, что это? - спросила она, показывая на млечное крошево, рассыпанное по горнему темно-синему бархату.

– Что?

– Каждая звезда - это любовь. Когда любовь заканчивается, звезда падает. Вон, видишь - полетела! Это кто-то кого-то разлюбил…

– Я тебя не разлюблю!

– Я знаю…

– Я тебя очень люблю.

– Я и это знаю…

– Не уезжай!

– Не бойся! Я к тебе приеду. Скоро! Съезжу только к родителям. Мама болеет…

– А где живут твои родители? - спросил Львов, почувствовав щемящую странность своего вопроса.

Он обнимает тело самой близкой, навеки ему теперь принадлежащей юной женщины, а сам не знает даже, где живут ее родители! Чудовищно…

– В Анапе.

– Это у моря?

– Прямо на берегу! Представляешь, мы сможем там отдыхать. Без всяких путевок. Я хочу, чтобы однажды мы сделали это в море, ночью…

– Я тоже… Я тебе буду звонить.

– Мне некуда звонить. В Анапе у нас нет телефона. А в Краснодаре я живу в общежитии. Телефон есть, но вахтерши никогда не позовут, особенно если мужской голос. Вредные.