ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1. Первый звонок судьбы
История эта началось утром, когда жизнь еще имеет хоть какой-то смысл.
Ранний телефонный звонок настиг Андрея Львовича Кокотова в належанной теплой постели. Он недавно проснулся и теперь полусонно размышлял о том, что разумные существа есть, вероятно, не что иное, как смертоносные вирусы, вроде СПИДа, которыми одна галактика в момент астрального соития заражает другую. После вчерашнего посещения поликлиники и одинокого вечернего возлияния он был невесел, мрачна была и его космогоническая полудрема.
Будучи по профессии литератором, Кокотов вяло прикинул, можно ли из этой странноватой утренней мысли вырастить какой-нибудь рассказ или повестушку, понял, что, скорей всего, нельзя - и погрустнел. А тут еще это внезапное телефонное беспокойство как-то нехорошо вспугнуло сердце, и оно забилось вдруг с торопливыми и опасными препинаниями, Встревоженный писатель с обидой подумал о том, что надо было вчера заглянуть еще и к кардиологу: сорок шесть - самый, как говорится, опасный мужской возраст.
Телефон все звонил. Андрей Львович встал и побрел на кухню.
Впрочем, «звонил» - чересчур громко сказано. Все предразводные месяцы Кокотов и его бывшая супруга Вероника использовали аппарат так же, как старорежимные крестьяне - шапки, а именно: швыряли оземь в качестве последнего и неопровержимого доказательства своей правоты в семейном конфликте, которому стало тесно в двуспальной кровати. И если раньше после ослепительной ссоры Андрей Львович закипал вожделением и страстно желал задушить жену в объятьях, то в последний год их близлежащего сосуществования он хотел ее просто придушить. И однажды целую бессонную ночь посвятил рассуждениям (конечно, чисто умозрительным) о том, куда потом можно было бы окончательно спрятать труп, чтобы не сесть в тюрьму. Перебрав вариантов двадцать, жестоких и небезукоризненных, он, наконец, додумался: надо купить в магазине «Ребята и зверята» аквариум со стаей пираний, очень модных в последнее время среди серьезной публики. И, как говорится, - концы - в воду! Однако эти чешуйчатые людоедки, оказалось, стоят огромных денег! Тогда Андрей Львович замыслил написать про это рассказ, но не решился - из суеверия.
Начался же семейный распад с того, что у Кокотова появилось болезненное ощущение, будто в их спальне поселился кто-то третий, невидимый. И Вероника, прежде отличавшаяся веселой постельной акробатичностью, с некоторых пор превратила интим в редкие и показательно равнодушные супружеские телодвижения, словно доказывая этому невидимому третьему свою полнейшую незаинтересованность в брачных соединениях. А на мужа она стала поглядывать с некой иронической сравнительностью. Так пляжная дама, проводив влажным взором загорелого атлета, с тоскливой усмешкой смотрит на своего законного животоносца, приканчивающего восьмую бутылку пива…
