Случайно, вскользь, Копченый упомянул о Бухаресте; оказывается, он там виделся с Марго еще в 1942 году…
«Ага, — подумал я, — румын, вот он кто! Ну, конечно».
Но тут же он, кривя жесткий свой рот, начал почем зря бранить этих самых румын.
Удивительное дело, изо всех друзей Марго сумрачный этот человек заинтересовал меня сильнее всего; в нем угадывалась какая-то странная, неясная для меня сила.
Я выбрался из постели (к тому времени я выздоравливал уже и начинал ходить), подсел к столу. Мы разговорились с Копченым. И я с удивлением узнал, что он уроженец Новочеркасска.
— В таком случае, — заявил я, — ты должен был бы слышать о Денисове.
— Денисов? — он поднял брови. — Был, кажется, такой генерал…
— Главнокомандующий Донской белой армией, — уточнил я, — совершенно верно! Так это мой родственник — со стороны матери.
— Родственник? — проговорил он удивленно. — Занятно… Что же с ним произошло? Кокнули старичка?
— Да нет. Уберегся, бежал. Теперь за границей живет. Там, между прочим, почти вся моя новочеркасская родня.
— Где? В каком месте?
— Во Франции вроде бы. В Париже.
— Ах, Париж! — протяжно, со всхлипом вздохнула Марго. — Ах, Париж… Город моей мечты. Обожаю Францию! Завернуть бы туда на полгодика, взглянуть бы на настоящую жизнь…
И она пропела негромко:
Там девочки танцуют голые,
Там дамы в соболях.
Пижоны платят золотом,
А урки носят фрак…
— Да, действительно, — пробормотал я, — взглянуть бы… Но как? Как это сделать?
— У тебя есть о них какие-нибудь сведения? — спросил Копченый деловито.
— До войны мать переписывалась с кем-то, не помню уж с кем, с теткой, кажется. А потом — сам понимаешь. Война началась…
— Может, никого уж и не осталось, — сказала, потрепетав ресницами, Марго.
— Ну, это вряд ли, — сухо усмехнулся Копченый. — Белогвардейцы — народ живучий. Да и гестапо их не трогало, не преследовало. Скорее, наоборот!
— Как бы то ни было, — сказал я, — Франция далеко, и попасть туда трудно… Да что трудно — невозможно!
— То есть как невозможно? — отозвался Копченый. — Ерунда! Все возможно.
Он помолчал в раздумье, постукал пальцами о край стола, затем спросил, сощурясь:
— Ты и в самом деле хотел бы уйти за рубеж?
— Конечно, — сказал я.
— Это серьезно?
— А ты, ты-то со мной как говоришь, серьезно? — задал я встречный вопрос.
— Я, знаешь ли, вообще не шутник, — сказал он медленно и хотел еще что-то добавить.
Но тут в разговор вмешалась Марго.
— Постой, постой, — перебила она Копченого, — не путай ты, ради Бога, мальчишку, не сбивай с панталыку!
И она подалась ко мне — прижалась тяжелой своей шевелящейся грудью: