Ему пришлось собрать в кулак все свое самообладание, когда он увидел, какой эффект произвели его слова. Лицо молодого человека дико задергалось, руки заходили ходуном. Теперь он уже не мог сдержать дрожи. Этот человек находился во власти самых необузданных, самых разрушительных эмоций: его раздирали ярость и недоверие, горечь и страх. Лазар был уверен, что в следующую секунду раздастся выстрел. Но этого не произошло, и он испытал невольное уважение к неврастенику, который в нелегкий момент смог пересилить себя.
Понурив голову, Лазар устало провел ладонью по лицу. Прилив энергии, который вызвал в нем приход этого невменяемого парня, иссяк. Теперь он не чувствовал ничего, кроме смертельной усталости души и тела. Казалось, он впал в кому, и оставалось только удивляться, почему до сих пор живо его упрямое тело, почему легкие все еще вдыхают воздух, а сердце гонит по жилам кровь.
Сейчас им владели мысли о мертвом сыне, которого он любил так безумно, так беззаветно. О долгих страданиях бедного мальчика, которые с самого начала превратили эту любовь в пытку. Ах, если бы можно было начать жизнь заново, он все сделал бы по-другому. Он прежде всего сделал бы так, чтобы свою коротенькую жизнь его сын провел с ним и Марией. Да, Мария была слабее его, и эта боль могла надломить ее. Пусть. Это было бы лучше, чем то, что с ней произошло. Но жизнь, к сожалению, прожита. Другой уже не будет.
Роковое решение было принято им, когда он был совсем еще молод. Любовь, стыд и чувство вины с одинаковой силой терзали его тогда. Чувство вины… Оно было поистине невыносимым, оно заживо пожирало его. Он был виноват не только перед сыном, но и перед Марией. Лазар медленно поднял глаза на молодого человека, сидевшего напротив. Неужели она в самом деле поверила его бредням? Наверное, поверила. Бедная женщина с помутившимся рассудком… И все же, насколько можно было судить, Мария, сохраняя остатки осмотрительности, рассказала этому мальчишке далеко не все. Парень, как видно, даже не догадывался, что люди, к которым он набивался в сыновья, были братом и сестрой. А может, Мария просто напрочь забыла об этом, выбросила этот факт из головы, как и все остальное, что причиняло ей боль? Возможно…
Теперь Жан Лазар понимал, что в его непреклонности заключалась его величайшая слабость. Приняв однажды решение, он никогда не отступал от него, боясь показаться себе малодушным. Пытаясь оградить Марию от невзгод, он лишил ее и себя близости с сыном. Однако теперь видел, что именно в этом состояла главная утрата его жизни.