– Мне так жаль, Корд. – Легкими касаниями она целовала его в уголки рта и снова крепко-крепко. Наученная им эротическим проделкам, она дразнила его своим язычком, побуждая отвечать. – Мне нужно было все рассказать вам. Я никогда больше не солгу вам. Клянусь.
Он, казалось, не слышал ее. Его тело оставалось застывшим и неподатливым. Ей показалось, что он хочет оттолкнуть ее.
Ее руки дрожали. Лихорадочными движениями она сняла с него куртку, расстегнула пуговицы на серебристом жилете, стянула его и отбросила в сторону. Взяв в ладони лицо Корда, она притянула его к себе для еще одного обжигающего поцелуя.
Но он, казалось, только нехотя уступал ей. Она выдернула из панталон полы его рубашки и торопливо расстегнула пуговицы на ней, отчаянно нуждаясь в том, чтобы касаться его, пробиться через его ужасное спокойствие. Он не помогал ей, но и не сопротивлялся, когда она стянула с него рубашку и прижалась губами к его голой груди в том месте, где стучало сердце.
Она чувствовала солоноватый вкус его кожи, подрагивание мышц при любом касании. Корд тяжело дышал, его широкая грудь поднималась и опускалась.
Но она не смогла пробиться к нему.
Ее платье застегивалось спереди на четыре маленькие пуговки. Она быстро расстегнула их, взяла его руку, просунула под свою нижнюю рубашку и положила себе на грудь. Корд застонал.
– Виктория, это ничего не изменит…
Она поцелуем заставила его замолчать, напуганная еще больше, чем раньше. Она взяла его за руку, подвела к кровати и сумела усадить на край. Он казался слишком усталым, слишком обессилевшим, чтобы протестовать, когда она опустилась перед ним на колени и сняла с него туфли, а потом расстегнула панталоны. Она мгновенно освободила мужа от остатков одежды и сняла с себя все.
Но он по-прежнему не тянулся к ней.
О Боже, он всегда был таким страстным, таким необузданным в любви. Происходит что-то ужасное. Она покрывала его поцелуями в надежде, что он почувствует ее любовь, что она как-то утишит боль, которую причинила ему.
Почувствовав его руки на своей груди, выдавшие его желание, она готова была зарыдать. Его губы последовали за руками, он припал губами к ее груди, и это наполнило ее теплом и все затмевающим чувством любви.
Тори выгнула спину, чтобы ему было удобнее. Но он не делал дальнейших движений, чтобы овладеть ею. Слезы текли по ее щекам, жгли глаза. Она снова усадила его на кровать и опустилась рядом, целуя его снова и снова, стремясь показать, как сильно любит его.
Тори задохнулась, почувствовав, как его большие руки обхватывают ее за талию. Он поднял ее и посадил на себя.