«Как красива эта земля, – думала Эмери, устремляя взгляд на цветущие поляны. – Как жаль, что я не могу передать всего разнообразия красок этого мира». Трава напоминала зеленоватое море перед штормом, сходство усиливал ветерок, вызывавший волнообразное движение трав. Местами они достигали человеческого роста, повсюду были разбросаны яркие пятна цветов: от золотистого до индиго, всех оттенков не перечесть. Кое-где виднелась земля, окруженная островками травы, текли ручейки, образовывая болотца. На пути им попадались черепа оленей и волов, иногда они слышали зловещий волчий вой или скулящий лай койотов. Несколько раз им встречались стада антилоп, таких грациозных и изящных, что казалось кощунством подстрелить их и съесть.
Здесь в отличие от района Канзасривер они не встретили ни одного индейца, хотя Мэйс не исключал возможности такой встречи, так как знал, что с Севера двигаются поннесы.
– Правда, я не думаю, что они сейчас представляют опасность, – добавил он. – Десять лет назад их здорово потрепало одно немногочисленное племя, и они не хотят себе неприятностей.
«Индейцы!» Эмери вздрогнула. Вечерами у костра индейцы были излюбленной темой разговоров. Уайт Тетчер рассказал об одной семье, в которой индейцы перерезали всех взрослых, сняв с них скальпы, а восьмилетнего мальчика увели с собой, и о нем до сих пор ничего не известно.
– Чего они хотят, эти индейцы, так это белых женщин, – доверительным шепотом сообщила Марта Ригни. – Они охотятся только за ними.
Мэйс, услышав это, расхохотался.
– Я думаю, им вполне хватает забот со своими. Во всяком случае, известно, что женщины у индейцев превосходят числом мужчин.
Марта явно была раздосадована и продолжала настаивать на своей версии.
Часам к трем пополудни повозка была починена, и караван двинулся дальше, И как только начали вращаться колеса, на пути Эмеральды возник Зик Йорк.
Зик был угрюмым узкогрудым мужчиной лет около сорока, неряшливо и безвкусно одетый. Руки у него были длиннее, чем у нормальных людей, а плечи вечно ссутулены. Челюсть выдавалась вперед, рот с крупными желтыми зубами был всегда приоткрыт, будто он забывал его вовремя закрывать.
Йорк был искусным свистуном. Своим свистом он подманивал животных и птиц, которых мгновенно хватал и утаскивал к себе в повозку.
Эмеральде он не нравился, хотя она не могла бы назвать причину. Он всегда обходился с ней вежливо, правда, шарил глазами по телу. Но в конце концов большинство мужчин смотрели на нее похотливо. К мужским взглядам она привыкла. И еще, Зик ведь путешествовал с пастором, человеком набожным, который наверняка наставлял его на путь истинный.