– Почему же "так сказать"?
– Не знаю. Укреплять связи – это банальное выражение. "Так сказать" – тебе режет слух?
– И почему именно в Марокко?
– В Марокко – или еще куда. Мне без разницы.
– Ты хочешь уехать?
– Нет. Просто у меня сложилось впечатление, что здесь я не нужен.
– Ты ошибаешься. Ты можешь быть очень полезен. Перед нами стоят великие задачи. Нас никогда не будет слишком много для того, чтобы строить новую Францию.
– Я согласен с тобой.
– Ты! Согласен со мной!
– Да.
Бассон посмотрел на Бриде, как священник глядит на актера кабаре.
– Я и не знал, что тебя так беспокоит будущее родины, – продолжил Бассон.
– Раньше – нет, но произошли события, которые меня изменили.
– Стало быть, ты хочешь строить новую Францию!
– Я хочу сделать то, что могу.
– Ты по сути дела и не знаешь, что хочешь сделать.
– Может быть, ты и прав…
– Но одно ты знаешь: это то, что ты хочешь покинуть Францию.
– Нет.
– Ты сам только что это сказал.
– Я сказал, что хотел служить своей стране.
Бассон держал в руке карандаш. Он выводил на конверте буквы. Во время разговора он, казалось, был всецело поглощен своим занятием.
– Ты действительно хочешь служить своей стране?
– Ну конечно. Иначе я бы не пришел к тебе. Я жил бы себе спокойно в Берри у своей мамы.
Бассона, казалось, сразил этот аргумент.
– Значит, ты хочешь уехать!
– Я полагаю, что это в интересах правительства командировать в колонии надежных людей.
Бассон рисовал.
– А Иоланда?
– Она в Лионе. Мы оба в Лионе. Я тебе уже говорил.
– Она поедет с тобой?
– О, нет, не думаю. Ты знаешь, что у нее магазин. Она хочет вернуться в Париж.
– А ты, ты не хочешь?
Бриде понял, что снова должен врать.
– Я, наверное, так и поступлю, если мне надоест у матери и если я не уеду.
– Не пойму, отчего ты не работаешь в газетах. Они как раз все сейчас в Лионе.
Произнося эти слова, Бассон несколько раз сожмурил глаза, как будто они у него болели.
– Да мне как-то противно, – сказал Бриде. – Все эти газеты ведут двойную игру.
В первый раз Бассон поднял голову.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он.
Бриде не осмелился заговорить о Маршале.
– Они говорят не от чистого сердца, – ответил он.
– Ты хочешь сказать, что они только притворяются, что они за нас, а на самом деле – нет.
– Вот именно.
– И тебе это противно?
– Естественно. Иначе я не был бы в твоем кабинете.
– Тебе и вправду это противно?
– Я только что тебе это сказал.
Бриде почувствовал себя неловко. Он огляделся кругом. Можно ли было прямо сейчас взять и уйти? Этот кабинет, разве это не кабинет начальника полиции? Бассон – был ли он и в самом деле другом?