- Не надо, - сказала она.
- Что так? Выдохлись?
- Нет, не выдохлась. Но от ваших дел меня в такой жар бросило, что еще неделю внутри все будет тлеть - как казармы, которые вы запалили. Кстати, я по праву принадлежу к протестантам из Ольстера. Мой дед оттуда родом.
- Вот как? Тогда все понятно. Стало быть, между нами отношения любви-ненависти. Типичные отношения между людьми, разделенными общей границей. Притяжение и вражда вперемежку. Особый случай.
- Пожалуй, вы правы.
- Конечно, прав. Когда я лишился глаза в автомобильной катастрофе, на меня посыпались сочувственные письма от людей по ту сторону границы, которые с радостью увидели бы меня мертвым.
- Вы долго пролежали в больнице?
- Шесть недель. Пропасть времени, чтобы кое о чем подумать. И кое-что решить.
Вот, сказала она себе. Сейчас - подходящий момент. Только гляди в оба, обдумывай каждый шаг.
- Скажите, эта фотография... - начала она, - этот снимок у вас на письменном столе... Это ведь подделка, не правда ли?
Он рассмеялся:
- Право, надо быть актрисой, чтобы учуять обман. Дань былому увлечению розыгрышами. При взгляде на эту фотографию я всегда невольно улыбаюсь - вот и держу ее у себя на столе. А женат я никогда не был и всю историю придумал с ходу - исключительно вам на благо.
- Что же это за снимок?
Он переменил положение, стараясь, чтобы им обоим было удобнее.
- Счастливым молодоженом был Джек Манни, мой ближайший друг. Он недавно умер, я видел объявление в газетах. Мир праху его. Мы уже много лет, как не поддерживали отношений. А тогда - тогда я был у него шафером. Когда они с женой послали мне свадебную фотографию, я поменял местами головы - мою и его - и отослал в таком виде Джеку. Он смеялся до упаду. А вот Пэм, его жене, моя шутка пришлась не по нраву. По правде сказать, Пэм пришла в ярость. Разорвала снимок на клочки и выбросила в мусорную корзину - Джек сам мне рассказывал.
С нее станет, подумала Шейла, с нее станет. Пари, что она даже не улыбнулась.
- Ну ничего, я с ней потом поквитался, - продолжал Ник, убирая хлеб из-под своей головы. - Как-то вечером я заявился к ним без приглашения. Джека не было: пропадал на каком-то званом обеде. Пэм встретила меня отнюдь не ласково, я смешал два мартини, отчаянно крепких, и мы с ней немного повозились на тахте. Она похихикивала, но вскоре остыла. Я устроил в гостиной небольшой тарарам: перевернул всю мебель кверху ножками - словно ураган пронесся по дому. Потом отнес Пэм в спальню и завалил на кровать. Сама на это напросилась. Впрочем, к утру она уже ничего не помнила.