— Значит, допросить все-таки некого, — тяжело вздохнул Скат.
— Если бы этот грузин и остался в живых, все равно от его допроса толку мало было бы. Фанатик. Таким трудно язык развязать.
Скат усмехнулся. Эх, и жуткая же вышла усмешка!
— Ничего… Трудно — не значит невозможно.
— Ладно, Скат, теперь-то что болтать, поздно уже, — сказал Барцыц. — Поднимаемся и думаем, что дальше.
Получилось так, что Андрей поднимался впереди всех. В коридоре, у двери в комнату он тоже оказался первым. И услышал внутри какой-то шорох.
Рассудок еще только осознавал, что внутри, по идее, не должно быть никого живого, значит, и шуршать некому, а тело уже делало свое дело. Он рванулся вперед, одной рукой распахивая дверь, а второй сдергивая автомат с плеча.
На подоконнике единственного в комнате окна был человек. Андрей видел его со спины, но все равно узнал. Бадра! А окно было уже открыто, услышав за спиной шум, молодой абхаз подался вперед, еще секунда, и он оказался бы снаружи.
«Стрелять нельзя!» — молнией промелькнуло в голове Андрея. И он просто швырнул в Бадру свой автомат, угодив ему стволом в затылок. Абхаз вскрикнул и вывалился за окно — но именно вывалился, а не выпрыгнул!
Андрей кинулся за ним, опершись о подоконник рукой, он выскочил наружу. И упал как раз на спину абхазу. Тот рванулся, но Андрей успел схватить его за руку и взять ее в жесткий захват. Бадра вскрикнул, но Сабуров второй рукой тут же зажал ему рот.
В окне показалась голова Ската.
— Что такое?
— Бадра!
— Жив?!
— Да!
— Ну, Андрюха!!! Ну, даешь! Давай его сюда.
Так Андрей и сделал — подтолкнул Бадру к окну, а Скат схватил его за шиворот и как морковку из грядки выдернул с улицы, втянул в комнату. Андрей запрыгнул следом за ним.
Скат швырнул абхаза на диван — тот самый, на котором начальник американцев сидел. Парень сжался, было видно, что дрожит всем телом.
— Бадра… — совсем тихо сказал Гигла Барцыц. — Есть все-таки справедливость на земле!
Бадра еще сильнее сжался, руки у него дернулись, слово он прикрыться хотел.
— Ну, скажи, Бадра, почему ты нас американцам сдал?! Много они тебе заплатили?
— Стоп, Гигла, — решительно сказал Скат. — Это позже. Сейчас надо по делу с ним поговорить.
Командир перевел взгляд на молодого абхаза.
— Значит, так, парень, — голос у Ската был просто ледяной, — ты сейчас отвечаешь на наши вопросы. Быстро и честно. И честно тебя предупреждаю — мне даже думать противно, что с тобой будет, если попытаешься врать или играть в молчанку.
Скат сделал небольшую паузу, но Бадра промолчал. В его глазах сквозь страх проступало отчаяние и ярость загнанного в угол зверя.