Франц заснул поздно. Мысли о незнакомце и ожидание утра волновали его. В самом деле, утром все должно было разъясниться; на этот раз таинственный хозяин с острова Монте-Кристо уже не мог ускользнуть от него, если только он не обладал перстнем Гигеса и, благодаря этому перстню, способностью становиться невидимым.
Когда Франц проснулся, еще не было восьми часов.
Альбер, не имевший причин с нетерпением ждать утра, крепко спал.
Франц послал за хозяином. Тот явился к нему и раскланялся с обычным подобострастием.
— Маэстро Пастрини, — сказал Франц, — если не ошибаюсь, на сегодня назначена чья-то казнь?
— Да, ваша милость, но если хотите, чтобы я достал вам окно, то теперь уже поздно.
— Нет, — возразил Франц, — впрочем, если бы я очень хотел увидеть это зрелище, я, вероятно, нашел бы место на Монте Пинчо.
— О, я думаю, что ваша милость не пожелала бы смешиваться с чернью, которая всегда переполняет Монте Пинчо.
— Всего вернее, что я не пойду, — сказал Франц, — но мне хотелось бы иметь некоторые сведения.
— Какие?
— О числе осужденных, об их именах и о роде казни.
— Ничего нет легче, ваша милость. Мне как раз принесли tavolette.
— Что такое tavolette?
— Это деревянные дощечки, которые развешиваются на углах улиц накануне казни: на них наклеены имена преступников, их преступления и способ казни. Это своего рода просьба к верующим помолиться богу о ниспослании виновным искреннего раскаяния.
— И вам приносят эти tavolette, чтобы вы присоединили ваши молитвы к молитвам верующих? — спросил Франц с оттенком недоверия.
— Нет, ваша милость, я условился с наклейщиком афиш, и он приносит их мне так же, как приносит театральные афиши, чтобы мои гости были осведомлены на случай, если бы кто-нибудь из них пожелал присутствовать при казни.
— Вы очень предупредительны, — сказал Франц.
— Могу сказать, — проговорил с улыбкой маэстро Пастрини, — я делаю все, что в моих силах, для удобства благородных иностранцев, которые удостаивают меня своим доверием.
— Вижу, дорогой хозяин, и всем буду рассказывать об этом, будьте спокойны А теперь мне бы хотелось прочесть одну из ваших tavolette.
— Сию минуту, — сказал хозяин, открывая дверь, — я распорядился, чтобы одну из них повесили на площадке лестницы.
Он вышел из комнаты, снял с гвоздя «таволетту» и принес ее Францу.
Вот дословный перевод этой афиши смерти:
«Сим доводится до всеобщего сведения, что во вторник, 22 февраля, в первый день карнавала, по приговору верховного трибунала, на Пьяцца-дель-Пополо будут казнены: Андреа Рондоло, осужденный за убийство высокоуважаемого и достопочтенного дона Чезаре Торлини, каноника церкви ев Иоанна Латеранского, и Пеппино, прозванный Рокка Приори, уличенный в сообщничестве с презренным разбойником Луиджи Вампа и членами его шайки.