— Никогда, — сказал Данглар, возмущенный этим упорным издевательством. — Убирайтесь к черту, вы не знаете, с кем имеете дело!
Пеппино сделал знак, юноша проворно убрал цыпленка. Данглар бросился на свою постель из козьих шкур. Пеппино запер дверь и вновь принялся за свой горох с салом.
Данглар не мог видеть, что делает Пеппино, но разбойник так громко чавкал, что у пленника не оставалось сомнений в том, чем он занят.
Было ясно, что он ест, и притом ест шумно, как человек невоспитанный.
— Болван! — выругался Данглар.
Пеппино сделал вид, что не слышит; и, не повернув даже головы, продолжал есть с той же невозмутимой медлительностью.
Данглару казалось, что его желудок бездонен, как бочка Данаид; не верилось, что он когда-нибудь может наполниться.
Однако он терпел еще полчаса; но надо признать, что эти полчаса показались ему вечностью.
Наконец он встал и снова подошел к двери.
— Послушайте, сударь, — сказал он, — не томите меня дольше и скажите мне сразу, чего от меня хотят.
— Помилуйте, ваше сиятельство, это вы скажите, что вам от нас угодно?.. Прикажите, и мы исполним.
— В таком случае прежде всего откройте мне дверь.
Пеппино открыл дверь.
— Я хочу есть, черт возьми! — сказал Данглар.
— Вы голодны?
— Вы это и так знаете.
— Что угодно скушать вашему сиятельству?
— Кусок черствого хлеба, раз цыплята так непомерно дороги в этом проклятом погребе.
— Хлеба? Извольте! — сказал Пеппино. — Эй, хлеба! — крикнул он.
Юноша принес маленький хлебец.
— Пожалуйста! — сказал Пеппино.
— Сколько? — спросил Данглар.
— Четыре тысячи девятьсот девяносто восемь луидоров. Вы уже заплатили вперед два луидора.
— Как! За один хлебец сто тысяч франков?
— Сто тысяч франков, — ответил Пеппино.
— Но ведь сто тысяч франков стоит цыпленок!
— У нас нет прейскуранта, у нас на все одна цена. Мало вы съедите или много, закажете десять блюд или одно — цена не меняется.
— Вы опять шутите! Это нелепо, это просто глупо! Лучше скажите сразу, что вы хотите уморить меня голодом, и дело с концом.
— Да нет же, ваше сиятельство, это вы хотите уморить себя голодом.
Заплатите и кушайте.
— Чем я заплачу, скотина? — воскликнул вне себя Данглар. — Ты, кажется, воображаешь, что я таскаю сто тысяч франков с собой в кармане?
— У вас в кармане пять миллионов пятьдесят тысяч франков, ваше сиятельство, — сказал Пеппино, — это составит пятьдесят цыплят по сто тысяч франков штука и полцыпленка за пятьдесят тысяч франков.
Данглар задрожал, повязка упала с его глаз: это, конечно, была шутка, но теперь он ее понял.
Надо, впрочем, сказать, что теперь он не находил ее такой уж плоской, как раньше.