— Все, что будет угодно вашему сиятельству; итак, скажем, цыпленка?
— Да, цыпленка.
Пеппино выпрямился и крикнул во все горло:
— Цыпленка для его сиятельства!
Голос Пеппино еще отдавался под сводами, как уже появился юноша, красивый, стройный и обнаженный до пояса, словно античный рыбоносец; он нос на голове серебряное блюдо с цыпленком, не придерживая его руками.
— Как в Кафе-де-Пари, — пробормотал Данглар.
— Извольте, ваше сиятельство, — сказал Пеппино, беря блюдо из рук молодого разбойника и ставя его на источенный червями стол, который вместе с табуреткой и ложем из козьих шкур составлял всю меблировку кельи.
Данглар потребовал вилку и нож.
— Извольте, ваше сиятельство, — сказал Пеппино, протягивая ему маленький ножик с тупым концом и деревянную вилку.
Данглар взял в одну руку нож, в другую вилку и приготовился резать птицу.
— Прошу прощения, ваше сиятельство, — сказал Пеппино, кладя руку на плечо банкиру, — здесь принято платить вперед; может быть, гость останется недоволен.
«Это уж совсем не как в Кафе-де-Пари, — подумал Данглар, — не говоря уже о том, что они, наверно, обдерут меня; но не будем скупиться. Я всегда слышал, что в Италии жизнь дешева; вероятно, цыпленок стоит в Риме каких-нибудь двенадцать су».
— Вот возьмите, — сказал он и швырнул Пеппино золотой.
Пеппино подобрал монету. Данглар занес нож над цыпленком.
— Одну минутку, ваше сиятельство, — сказал Пеппино, выпрямляясь, ваше сиятельство еще не все мне уплатили.
— Я так и знал, что они меня обдерут как липку! — пробормотал Данглар.
Но он решил не противиться этому вымогательству.
— Сколько же я вам еще должен за эту тощую курятину? — спросил он.
— Ваше сиятельство дали мне в счет уплаты луидор.
— Луидор в счет уплаты за цыпленка?
— Разумеется, в счет уплаты.
— Хорошо… Ну, а, дальше?
— Так что ваше сиятельство должны мне теперь только четыре тысячи девятьсот девяносто девять луидоров.
Данглар вытаращил глаза, услышав эту чудовищную шутку.
— Презабавно, — пробормотал он, — презабавно!
И он снова хотел приняться за цыпленка, но Пеппино левой рукой удержал его и протянул правую ладонью вверх.
— Платите, — сказал он.
— Что такое? Вы не шутите? — сказал Данглар.
— Мы никогда не шутим, ваше сиятельство, — возразил Пеппино, серьезный, как квакер.
— Как, сто тысяч франков за этого цыпленка!
— Вы не поверите, ваше сиятельство, как трудно выводить птицу в этих проклятых пещерах.
— Все это очень смешно, — сказал Данглар, — очень весело, согласен.
Но я голоден, не мешайте мне есть. Вот еще луидор для вас, мой друг.
— В таком случае за вами теперь остается только четыре тысячи девятьсот девяносто восемь луидоров, — сказал Пеппино, сохраняя то же хладнокровие, — немного терпения, и мы рассчитаемся.