— Как положили?
— Очень просто. А потом еще и отрезали все, что только можно отрезать мужикам, — доверительно сообщил сержант. — Ушли они преспокойно назад, и никто их не поймал. Это же тебе не Москва. Здесь повсюду следы войны: у каждого, почитай, оружие есть. А возьми те же горы: пятьсот метров отошел — и все! У артвинцев с кавердинцами лютая ненависть, они же один другого готовы зубами загрызть. Так что эти диверсанты, может, где-то теперь рядом рыщут.
Степченко вздрогнул и посмотрел по сторонам. Он снова прислушался.
— Да не кавердинцы это были, а снежный человек, — возразил ему, позевывая, сонный голос, — местные рассказывали. Выше двух метров ростом, весь волосатый…
— Чего? — хохотнул Рахимов. — Какой еще снежный человек?
— А ты что — с Луны свалился? Я с пастухом разговаривал, так он мне подробно рассказал…
— Ну-ну.
— Что ну-ну? — горячился приятель. — Арваты они их называют. Когда он в балке неподалеку отсюда пас лошадей, может, месяц назад, может, больше, то попробовал проверить — выложил для приманки хлеб и мясо. А тогда ночь была лунная. Он до двух часов ночи сидел в шалаше, коше, по-ихнему, ждал.
— Дождался?
— Да ты погоди. На следующее утро он поехал верхом вверх по балке пригнать ушедших за ночь лошадей. И тут при выходе из бурьяна, за поворотом, он внезапно наскочил на него, на этого… арваты. Встретился с ним чуть не нос к носу: тот бежал навстречу мелкой рысью. Он остановился, и лошадь пастуха тоже остановилась, как вкопанная. Так вот пастух рассказывал, что стояли они в трех метрах друг от друга. Ростом, говорит, тот метра два, чуть сутулый. Руки длиннее, чем у человека, доставали до колен. Они оттопырены от тела, а локти слегка согнуты. Весь покрыт то ли шерстью, то ли волосами длиной, как у буйвола, густыми, темно-серого цвета. Лоб не такой высокий, как у человека, а низкий и скошенный назад. Глаза раскосые, скулы выдаются, как у монгола. Подбородок круглый, большой, рот широкий. Сам — косолапый, колени чуть согнуты вперед, а голени кривые, как у хорошего ездока. Стопы слегка повернуты внутрь, пальцы на ногах растопырены.
— И что, мужик это был или баба? — хихикнул приятель.
— Говорил, что мужик, потому что грудей он не видел. На голове волосы не очень длинные, растрепанные, торчали хлопьями в разные стороны. Несколько минут они, значит, стояли, смотрели друг на друга. Тот дышал ровно, не запыхался после бега. Потом он повернул направо и шагом ушел в бурьян.
— А что же пастух?
— Как что? Повернулся и поскакал. В обратную сторону.
— Ну, не знаю, — неуверенно произнес солдат. — Снежный человек…