– Это чародейство, которое должно пробудить любовь женщины, а не колдовство, которое должно убить мужчину.
– А буква «М»?
– Она означает вовсе не смерть, как говорила вам королева-мать.
– Что же она означает? – спросил Карл.
– Она означает... означает имя женщины, которую любил де Ла Моль.
– А как зовут эту женщину?
– Эту женщину зовут Маргарита, брат мой, – сказала королева Наваррская, падая на колени перед постелью короля; она взяла его руку в свои и прижала к этой руке залитое слезами лицо.
– Тише, сестра! – произнес Карл, оглядевшись вокруг сверкавшими из-под сдвинутых бровей глазами. – Ведь если слышали вы, то и вас могут услышать!
– Мне все равно! – ; поднимая голову, воскликнула Маргарита. – Пусть меня слышит хоть весь свет! Я всему свету скажу, что подло, воспользовавшись любовью дворянина, марать его честное имя подозрением в убийстве!
– Марго! А если я скажу тебе: я знаю так же хорошо, как ты, что правда и что неправда?
– Брат!
– Если я скажу тебе, что де Ла Моль невиновен? , – Так вы это знаете?
– Если я скажу тебе, что знаю настоящего виновника?
– Настоящего виновника? – воскликнула Маргарита. – Так, значит, преступление все же совершено?
– Да. Вольно или невольно, но преступление совершено.
– Против вас?
– Против меня.
– Не может быть!
– Не может быть?.. Посмотри на меня, Марго. Молодая женщина вгляделась в брата и вздрогнула, увидев, как он бледен.
– Марго! Мне не прожить и трех месяцев, – сказал Карл.
– Вам, брат мой? Тебе, мой Карл? – воскликнула сестра.
– Марго! Меня отравили. Маргарита вскрикнула.
– Молчи, – сказал Карл, – необходимо, чтобы все думали, будто я умираю от колдовства.
– – Но ведь вы знаете виновника?
– Знаю.
– Вы сказали, что это – не Ла Моль?
– Нет, не он.
– Конечно, это и не Генрих!.. Боже правый! Неужели это...
– Кто?
– Мой брат... Алансон?.. – прошептала Маргарита.
– Возможно.
– Или же, или же... – Маргарита понизила голос, словно испугавшись того, что сейчас скажет, – или же... наша мать?
Карл промолчал.
Маргарита посмотрела на него, прочла в его взгляде ответ, которого ожидала, и снова упала на колени, едва не опрокинув кресла.
– Боже мой! Боже мой! – шептала она. – Это немыслимо!
– Немыслимо! – с визгливым смехом сказал Карл. – Жаль, что здесь нет Рене, – он рассказал бы тебе целую историю.
– Кто? Рене?
– Да. Он рассказал бы тебе, например, как одна женщина, которой он ни в чем не смеет отказать, попросила у него книгу об охоте из его библиотеки; как каждую страницу этой книги пропитала сильным ядом; как этот яд, предназначенный, не знаю для кого, проник, игрой случая или небесной карой, в другого человека, а не в того, кому предназначался... Но так как Рене здесь нет, то если хочешь взглянуть на эту книгу, так она там, в моей Оружейной, и надпись, сделанная рукою флорентийца на этой книге, на страницах которой осталось достаточно яду, чтобы уморить еще двадцать человек, скажет тебе, что книга была отдана его соотечественнице из рук в руки.