– Сестра, что с вами? – воскликнула Маргарита и бросилась к Клод.
– Пустяки, пустяки, – сказала Екатерина, становясь между молодыми женщинами, – у нее бывают приступы нервного возбуждения, и врач Мазилло советует лечить ее благовониями.
Екатерина еще сильнее, чем в первый раз, сжав руку старшей дочери, обернулась к младшей.
– Марго, вы разве не слыхали, что я предложила вам идти к себе? Если этого недостаточно, я вам приказываю, – сказала она.
– Простите, – отвечала бледная, трепещущая Маргарита, – желаю вашему величеству доброй ночи.
– Надеюсь, что ваше пожелание исполнится. Спокойной ночи, спокойной ночи.
Маргарита напрасно старалась перехватить взгляд мужа – он даже не повернулся в ее сторону, и Маргарита вышла, едва держась на ногах.
Воцарилось минутное молчание; Екатерина устремила пристальный взгляд на герцогиню Лотарингскую, а та молча смотрела на мать, сжимая руки.
Генрих стоял к ним спиной, но следил за этой сценой в зеркале, делая вид, что помадит усы помадой, которую преподнес ему Рене.
– А вы, Генрих, разве не собираетесь уходить? – спросила Екатерина.
– Ах да! – воскликнул король Наваррский. – Честное слово, я совершенно забыл, что меня ждут герцог Алансонский и принц Конде! А все из-за этих изумительных духов – они одурманили меня и, сдается мне, отбили память. До свидания!
– До свидания! А завтра вы расскажете мне, как себя чувствует адмирал?
– Не премину. Ну, Фебея, что с тобой?
– Фебея! – сердито крикнула Екатерина.
– Отзовите ее, сударыня, она не хочет меня выпустить.
Королева-мать встала, взяла собачку за ошейник и держала ее, пока Генрих не вышел, а уходил он с таким спокойным и веселым лицом, как будто в глубине души не чувствовал, что над ним нависла смертельная опасность.
Собачка, отпущенная Екатериной Медичи, бросилась за ним, но дверь затворилась; тогда она просунула свою длинную мордочку под портьеру и протяжно, жалобно завыла.
– Теперь, Карлотта, – сказала Екатерина баронессе де Сов, – позовите герцога де Гиза и Таванна – они в моей молельне; вернитесь с ними и посидите с герцогиней Лотарингской: ей опять нехорошо.
Глава 7
НОЧЬ 24 АВГУСТА 1572 ГОДА
Когда Ла Моль и Коконнас закончили свой скудный ужин, – скудный, ибо в гостинице «Путеводная звезда» куры жарились только на вывеске, – Коконнас повернул на одной ножке свой стул, вытянул ноги, оперся локтем о стол и, допивая последний стакан вина, спросил:
– Господин де Ла Моль, хотите сейчас же лечь спать?
– По правде говоря, поспать мне очень хочется, сударь, – ведь ночью за мной могут прийти.
– И за мной тоже, – сказал Коконнас, – но я думаю, что лучше нам не ложиться и не заставлять ждать тех, кто пришлет за нами, а попросить карты и поиграть. Таким образом, когда за нами придут, мы будем готовы.