– Воля твоя, дочка, – отвечал отец.
– Как тебя зовут, душечка? – проговорила донья Флора.
– Христиане зовут Хинестой, а мавры – Аиссэ, ведь у меня два имени – одно перед лицом Магомета, другое – перед лицом Иисуса Христа.
И, произнося священное имя спасителя, девушка осенила себя крестным знамением, а это доказывало, что она христианка.
– Мы добрые католики, – с улыбкой промолвила донья Флора, – и будем звать тебя Хинестой.
– Как хотите, так и зовите. Мне всегда будет нравиться мое имя, когда вы будете произносить его своими прекрасными устами и своим нежным голоском.
– Вот видишь, Флора, – заметил дон Иниго, – того, кто предсказал тебе, что ты встретишь в этом глухом углу нимфу Лести, ты назвала выдумщиком, не правда ли? А ведь он не обманул.
– Я не льщу, я восхищаюсь, – возразила цыганка.
Донья Флора улыбнулась, заливаясь краской, и поспешила переменить разговор, чувствуя себя неловко от этих наивных восхвалений. Она спросила:
– Что же ты ответила Нуньесу, душечка?
– А не лучше ли вам сначала узнать, какой вопрос он задал?
– Ну, какой же?
– Он осведомлялся о дороге, спрашивал, надежные ли тут места, пригоден ли для вас постоялый двор.
– Что же ты ему ответила?
– Ответила песенкой странников.
– Что же это за песенка?
– А вот послушайте.
Цыганка звонко, словно птица, пропела куплет андалусской песни, и напев, казалось, был просто модуляцией ее мелодичного голоса:
Небосклон ясен –
Берегись!
Путь безопасен –
Торопись!
Пусть синеокая Дева
Хранит тебя!..
Прощайте, путники, прощайте,
С богом путь свой продолжайте…
– Ты так ответила Нуньесу, душечка? – спросила донья Флора. – Ну а что же ты скажешь нам?
– Вам-то, красавица сеньора, я скажу всю правду, – отвечала цыганка, – потому что впервые девушка-горожанка говорит со мной ласково, без высокомерия.
Тут она подошла поближе к донье Флоре, положила правую руку на шею мула и, поднеся указательный палец левой руки к губам, произнесла:
– Не ездите дальше.
– Как же так?..
– Возвращайтесь обратно.
– Ты что, смеешься над нами?! – воскликнул дон Иниго.
– Бог свидетель, я даю вам совет, какой дала бы отцу и сестрице.
– И правда, не вернуться ли тебе в Альхаму с двумя слугами, доченька? – спросил дон Иниго.
– А вы, отец? – возразила донья Флора.
– Я поеду дальше с третьим слугой. Король будет завтра в Гранаде. Он повелел мне быть там нынче же. И я не заставлю ждать себя.
– Ну так я еду с вами. Там, где вы проедете, батюшка, проеду и я.
– Вот и хорошо! Поезжай вперед, Нуньес.
Тут дон Иниго вынул из кармана кошелек и протянул его цыганке.
Но она величественным движением отстранила его руку и произнесла: