Годы, непосредственно предшествовавшие появлению первого Рамы в начале 2130 года, были временем экстраординарной стабильности и процветания. После того как мир оправился от последствий катастрофического столкновения с кометой — это случилось в Италии близ Падуи в 2077 году, — целых полстолетия длилась стадия умеренного роста. За исключением нескольких относительно краткосрочных и не слишком серьезных экономических спадов, все это время условия жизни во многих странах медленно улучшались. Временами случались местные войны и гражданские беспорядки… чаще в слаборазвитых странах, но совместными усилиями глобальные миротворческие силы непреклонно сдерживали их, не позволяя слишком разбушеваться страстям. Правда, серьезных кризисов, способных послужить настоящим испытанием новых наднациональных механизмов, не происходило.
Однако после завершения полета к Раме I начались быстрые преобразования основных правительственных аппаратов. Во-первых, спешные траты на «Экскалибур» и прочие связанные с Рамой крупные проекты отвлекли средства от уже начатых программ. Во-вторых, начиная с 2132 года громкие и постоянные требования урезать налоги, предоставить больше средств личности как таковой еще более затруднили финансирование. К концу 2133 большинство новых международных организаций растеряли свой персонал, а вместе с ним и эффективность. Так что крах общемирового рынка произошел уже в среде усомнившихся в нем — население потеряло веру в эффективность всей сети международных организаций. Финансовый хаос продолжался, и отдельным странам становилось все проще прекратить выплату взносов тем самым глобальным фондам и организациям, что были способны справиться с несчастьем, правильно применив имеющиеся средства. В первую очередь причиной этому послужила близорукость политических деятелей.
Ужасы Великого хаоса отражены в тысячах исторических текстов. В первые два года на финансовом небе ракетами взрывались обанкротившиеся частные фирмы и корпорации; безработица отодвигала финансовые трудности на второй план — число бездомных и голодающих все увеличивалось. К зиме 2136–2137 годов в общественных парках больших городов возникли городки из лачуг и палаток, муниципалитеты в отчаянии изыскивали средства, чтобы обеспечить их минимумом удобств. Принятые меры должны были уменьшить предположительно временные трудности, обусловленные появлением орд безработных и голодных личностей. Но экономика не собиралась поправляться, жалкие палаточные городки не исчезали. Напротив, они стали как бы городской достопримечательностью, раковые опухоли постепенно превратились в самостоятельные миры, а занятия и интересы их населения были существенно иными, чем в городах, помогавших изгоям. Время шло, и палаточные лагеря сделались очагами отчаяния, бурлящими словно котлы в сердце породивших их городов, вечно грозившими взрывом разнести в клочья то самое, что делало еще возможным их собственное существование. Но пусть и в тревогах, под дамокловым мечом городской анархии, мир проскрипел небывало жестокую зиму 2137–2138 годов, более или менее сохранив основу ткани современной цивилизации.