– Но тогда, сударь, почему же вы помогли убить моих людей, а затем помешали этому человеку убить меня?
– Очень просто, сударь, и я удивляюсь, что дворянин, а вы мне кажетесь дворянином, не понимает моего поведения. Случай привел меня на дорогу, по которой вы ехали, я увидал, что несколько человек напали на одного, я защищал того, кто был один; потом, когда этот храбрец, на помощь к которому я пришел, – так как, кто бы он ни был, сударь, но этот человек храбрец, – когда этот храбрец, оставшись один на один с вами, нанес вам решающий удар, тогда, увидев, что он может злоупотребить победой и прикончить вас, я помешал этому своей шпагой.
– Значит, вы меня знаете? – спросил Майен, испытующе глядя на него.
– Мне нет надобности знать вас, сударь, я знаю, что вы ранены, и этого мне достаточно.
– Будьте искренни, сударь, – настаивал Майен, – вы меня знаете?
– Странно, сударь, что вы не хотите меня понять. Я не нахожу, что благородней убить одного беззащитного, чем напасть на одного проезжего всемером.
– Но вы же понимаете, что на все могут быть причины.
Эрнотон поклонился, но не ответил.
– Разве вы не видели, что я скрестил свою шпагу один на один с этим человеком?
– Да, это правда, я видел.
– Этот человек – мой смертельный враг.
– Я верю этому, так как он сказал мне то же самое про вас.
– А если я выздоровлю?
– Это меня не касается, вы будете делать все, что вам заблагорассудится, сударь.
– Вы считаете меня тяжело раненным?
– Я смотрел вашу рану, сударь, и хотя она серьезна, но не смертельна. Лезвие соскользнуло по ребрам, как мне кажется, и не проникло в грудь. Вздохните, и, я думаю, вы не почувствуете никакой боли в легких.
Майен с трудом вздохнул, но не почувствовал боли внутри.
– Это правда, – сказал он, – а люди, которые были со мной?
– Мертвы, за исключением одного.
– Их оставили на дороге? – спросил Майен.
– Да.
– Их обыскивали?
– Крестьянин, которого вы, вероятно, видели, когда открыли глаза, ваш хозяин, позаботился об этом.
– Что он на них нашел?
– Немного денег.
– А бумаги?
– Ничего об этом не знаю.
– А, – сказал Майен с видимым удовлетворением.
– В конце концов, вы можете спросить об этом у того, кто жив.
– Но где же живой?
– В сарае, в двух шагах отсюда.
– Перенесите меня к нему или лучше перенесите его ко мне и, если вы честный человек, как мне кажется, поклянитесь, что вы не будете задавать ему никаких вопросов.
– Я не любопытен, сударь, и знаю об этой истории все, что мне важно знать.
Герцог все еще с беспокойством посмотрел на молодого человека.
– Сударь, – сказал Эрнотон, – я был бы рад, если бы ваше поручение вы дали кому-нибудь другому, а не мне.