На вершине горы показалась тележка, вероятно, повстречавшаяся с уезжающим Шико, и ее силуэт ярко вырисовывался на небе, покрасневшем от пламени заходившего солнца.
Эту тележку тащили два быка, и ее сопровождал крестьянин.
Эрнотон остановил погонщика, которому, как только он его увидел, очень захотелось бросить тележку и спрятаться в кусты, и рассказал, что произошло сражение между гугенотами и католиками; в этом сражении пятеро погибли, но двое еще пока живы.
Хотя крестьянин и опасался ответственности за доброе дело, которого от него требовали, но еще больше, как мы уже сказали, был он напуган воинственным видом Эрнотона. Поэтому он помог молодому человеку перенести в свою тележку сначала г-на де Майена, а затем солдата, лежавшего с закрытыми глазами, хотя и неизвестно, был ли он по-прежнему в обмороке.
Оставалось пять трупов.
– Сударь, – спросил крестьянин, – эти пятеро католики или гугеноты?
Эрнотон, видевший, как крестьянин в страшную минуту перекрестился, ответил:
– Гугеноты.
– В таком случае, – сказал крестьянин, – не будет ничего дурного в том, что я обыщу этих безбожников, не правда ли?
– Ничего дурного, – ответил Эрнотон, который предпочитал, чтобы их наследником явился нужный ему крестьянин, чем первый случайный прохожий.
Крестьянин не заставил Эрнотона повторять дважды и обшарил карманы трупов.
Мертвые, видимо, получали порядочное жалованье, когда были живы, так как после окончания операции морщины на лбу крестьянина разгладились. Приятное чувство, охватившее его тело и душу, заставило его сильнее подхлестывать быков, чтобы побыстрее приехать в хижину.
В конюшне этого доброго католика, на удобной соломенной подстилке, г-н де Майен очнулся. Боль при тряске во время переезда не могла привести его в себя, но от свежей воды, омывшей рану, выступило несколько капель ярко-красной крови, герцог открыл глаза и посмотрел на все окружающее с вполне понятным изумлением.
Как только г-н де Майен открыл глаза, Эрнотон отпустил крестьянина.
– Кто вы, сударь? – спросил Майен.
Эрнотон улыбнулся и спросил:
– Вы меня не узнаете, сударь?
– Узнаю, – ответил герцог, нахмурившись, – вы тот, кто пришел на помощь моему врагу.
– Да, – ответил Эрнотон, – но я также и тот, кто помешал вашему врагу убить вас.
– Должно быть, это так, раз я живу, – сказал Майен, – конечно, если только он не счел меня мертвым.
– Он уехал, зная, что вы живы, сударь.
– Но он, по крайней мере, считал мою рану смертельной?
– Не знаю, но, во всяком случае, если бы я не воспротивился, он нанес бы вам рану, уже наверняка смертельную.