Маргарита сделала движение.
– Для того чтобы это перевести, не нужно знать латыни, – продолжал Генрих, – это почти по-французски.
– Но, сир, к кому же эти слова относились? – спросила Маргарита.
– Вот этого-то я и не смог понять. Но вы, знающая латынь, поможете мне разобраться, когда мы до этого дойдем.
Маргарита покраснела до ушей. Генрих между тем, опустив голову, слегка приподнял руку, словно простодушно раздумывал над тем, к кому при его дворе могло относиться выражение quotidie scandalum.
– Хорошо, сударь, – сказала королева, – вы хотите, во имя нашего согласия, принудить меня к унизительному поступку. Во имя согласия я повинуюсь.
– Благодарю вас, друг мой, – сказал Генрих, – благодарю.
– Но какова будет цель моего посещения?
– Это очень просто, сударыня.
– Все же надо меня просветить, ибо я настолько проста, что не догадываюсь.
– Так вот, вы найдете Фоссэз среди других фрейлин, так как она спит в их помещении. Вы сами знаете, как эти особы любопытны и нескромны, – нельзя и представить себе, до чего они могут довести Фоссэз.
– Значит, она чего-то опасается? – вскричала Маргарита, вновь охваченная гневом и злобой. – Она хочет спрятаться от всех?
– Не знаю, – сказал Генрих. – Я знаю лишь одно – ей надо покинуть помещение фрейлин.
– Если она хочет прятаться, пусть на меня не рассчитывает. Я могу закрывать глаза на некоторые вещи, но не стану сообщницей.
И Маргарита стала ждать, как будет принято ее последнее слово.
Но Генрих словно ничего не слышал. Голова его снова опустилась, и он вновь принял тот задумчивый вид, который только что так поразил королеву.
– Margota, – пробормотал он, – Margota cum Turennio. Вот те два слова, которые я все время искал.
На этот раз Маргарита побагровела.
– Клевета, сир! – вскричала она. – Неужто вы станете повторять мне клеветнические наветы?
– Какая клевета? – спросил Генрих самым невозмутимым тоном. – Разве вы обнаружили в этих словах клевету, сударыня? Я ведь просто вспомнил одно место из письма моего брата: Margota cum Turennio conveniunt in castello nomine Loignac. Право же, надо, чтобы какой-нибудь грамотей перевел мне это письмо.
– Хорошо, прекратим эту игру, сир, – продолжала Маргарита, вся дрожа, – и скажите мне без обиняков, чего вы от меня ждете.
– Так вот, я хотел бы, друг мой, чтобы вы перевели Фоссэз из помещения фрейлин в отдельную комнату и прислали к ней одного только врача, способного держать язык за зубами, – например, вашего.
– О, я понимаю, в чем дело! – вскричала королева. – Фоссэз, так кичившаяся своей добродетелью, Фоссэз, лживо изображавшая себя девственницей, Фоссэз беременна и скоро должна родить.