– Господин герцог де Жуаез, – произнес голос слуги.
– Вот он, черт побери, твой посланец! – вскричал Шико. – Кто сумеет представлять тебя лучше, чем мессир Анн, попробуй найди!
– И правда, – прошептал Генрих, – ни один из моих министров не давал мне таких хороших советов, как этот чертяка!
– А, так ты наконец признаешь это? – сказал Шико.
И он забился поглубже в кресло, свернувшись калачиком, так что даже самый лучший в королевстве моряк, привыкший различать любую точку на горизонте, не мог бы увидеть в этом огромном кресле, куда погрузился Шико, что-либо, кроме выступов резьбы на его ручках и спинке.
Господин де Жуаез, хоть он и был главным адмиралом Франции, тоже ничего другого не заметил.
Увидав своего юного любимца, король радостно вскрикнул и протянул ему руку.
– Садись, Жуаез, дитя мое, – сказал он. – Боже мой, как ты поздно явился.
– Сир, – ответил Жуаез, – ваше величество очень добры, что изволили эго заметить.
И герцог, подойдя к возвышению, на котором стояла кровать, уселся на одну из вышитых лилиями подушек, разбросанных для этой цели на ступеньках.
Глава 15.
О ТОМ, КАК ТРУДНО БЫВАЕТ КОРОЛЮ НАЙТИ ХОРОШЕГО ПОСЛА
Шико, по-прежнему невидимый, покоился в кресле; Жуаез полулежал на подушках; Генрих уютно завернулся в одеяло. Началась беседа.
– Ну что ж, Жуаез, – сказал Генрих, – хорошо вы побродили по городу?
– Отлично, сир, благодарю вас, – рассеянно ответил герцог.
– Как быстро исчезли вы сегодня с Гревской площади!
– Послушайте, сир, честно говоря – не очень-то это развлекательное зрелище. И не люблю я смотреть, как мучаются люди.
– Какой жалостливый!
– Нет, я эгоист… Чужие страдания действуют мне на нервы.
– Ты знаешь, что произошло?
– Где именно, сир?
– На Гревской площади?
– По правде говоря – нет.
– Сальсед отрекся от своих показаний.
– Вот как!
– Вам это безразлично, Жуаез?
– Мне?
– Да.
– Признаюсь откровенно, сир, я не придавал большого значения тому, что он мог сказать. К тому же я был уверен, что он от всего отречется.
– Но ведь он сперва сознался.
– Тем более. Его первые признания заставили Гизов насторожиться. Гизы и начали действовать, пока ваше величество сидели спокойно: это было неизбежно.
– Как! Ты предвидишь такие вещи и ничего мне не говоришь?
– Да ведь я не министр, чтобы говорить о политике.
– Оставим это, Жуаез.
– Сир…
– Мне понадобится твой брат.
– Мой брат, как и я сам, сир, всегда к услугам его величества.
– Значит, я могу на него рассчитывать?
– Разумеется.
– Ну, так я хочу дать ему одно небольшое поручение.
– Вне Парижа?
– Да.
– В таком случае это невозможно, сир.