— Это верно, — согласился Гуарди Гуеджи, — И думаешь ли ты, что тот, кто именем Аллаха, взял в руки меч пророка, мог нарушать запреты священной книги?
— Конечно, я не могу утверждать такое, — согласился Урос.
— Так как же тогда могло быть, — продолжал древний старик медленно, но твердо, — что во время правления шейха Бабура в Афганистане делали так много вина, что не было такого кувшина, в который бы его не наливали хоть раз?
— Значит, это происходило в нарушение запретов правоверного Бабура или же без его ведома.
— Здесь ты ошибаешься, — возразил Гуарди Гуеджи, — Он ездил сам от деревни к деревне в провинциях, где делали самое лучшее вино, и в сопровождении своих министров, поэтов и вельмож, пробовал первым сок юного винограда. Говорят так же, что однажды он заметил на поле прекрасный тюльпан и вылив вино из своего драгоценного кубка, пил вино из этого цветка.
— Этого не может быть… — пробормотал Урос.
— И знаешь ли ты, — продолжал Гуарди Гуеджи, — что Бабур шейх приказал на холме, с которого виден Кабул, построить большой бассейн? Этот бассейн, который, кстати, до сих пор существует, он приказывал до самых краев наполнять самым лучшим вином, когда принимал важных гостей, и все они — и он сам и его гости, — с удовольствием черпали вино из этого бассейна и пили его.
— Предшественник мира, — возмутился Урос, — если бы все это говорил не ты, если бы не из твоих уст слышал я такие слова…
— Пусть отсохнет у меня язык, — в свою очередь воскликнул Гуарди Гуеджи, — если хоть одно слово из того, что я говорю, лживо!
Урос вновь облокотился о каменную стену гробницы и, задумавшись, стал наблюдать за игрой пламени костра.
— Была ли книга книг во времена великого шейха такой же, как и сейчас? — спросил он наконец.
— Слово в слово, — ответил Гуарди Гуеджи.
— Значит, настолько изменилось толкование ее строк? Кто же из них, мудрецы прошлого или нашего времени, искажают истину?
— Правы и те и эти, — ответил старик.
Урос повернулся к нему и всмотрелся в лицо Предшественника мира. Бесконечное умиротворение было в его чертах.
— Получается, что я сам в праве выбирать, какому из толкований следовать? Выбирать так, как подсказывает мое сердце и совесть?
— В жизни нет другого способа. Только этот, для любых событий и вещей — наклонившись над огнем сказал Гуарди Гуеджи.
Урос улыбнулся.
— Именно к этому ты и вел, не так ли? Для этого и была вся твоя история?
Старый собиратель историй ничего на это не ответил. Урос откинулся назад, отбросил одеяла в сторону:
— Боль оставила меня. Мне кажется, будто я парю в воздухе и все для меня ясно и просто.