- Твой жених? Он же совсем старик. Твой жених - Матрах...
- Ну и что, что старик? Зато я буду царицей двух царств.
Ксантив слышал ее слова, как сквозь сон. Слышал - и не понимал. Его кровь стала холоднее воды ручья, яркие краски весенней природы потускнели, поблекли. Вот и все. Всего десять месяцев было отпущено им...
Нет, не может быть, чтобы все было именно так. Не может быть, чтобы Боги так безжалостно разрушили их счастье. Боги - не люди, они не умеют завидовать, они справедливы. Ксантив и Илона не заслужили такого наказания, они всего лишь любили друг друга. Так разве любовь - грех?
- Свадебные торжества пройдут здесь, в первый день лета. Потом мы уедем туда, к Матраху. А когда отец умрет, два царства сольются в одно, взахлеб рассказывала Илона. - Здесь все будет по-другому. Я прикажу построить новую столицу вместо этой, и там совсем не будет проклятой пыли!
- Всего один месяц остался, - прошептал Ксантив. - Всего один месяц остался, и мы навсегда расстанемся.
- А вот и нет! - выпалила она. - Мы не расстанемся. Помнишь, ты согласился быть моим? Ты сам этого хотел, не отрицай. Ты даже говорил, что готов умереть за меня. А я после тех твоих слов припугнула писца, он отдал мне свиток, в котором написано, что ты должник, и взамен написал другой, где ты - мой раб. Я вчера дождалась, пока отец выпьет побольше вина, и подсунула ему свиток. Он поставил печать, даже не спросив меня, что там, - она хихикнула. - Хорошо, что он не умеет читать. Хотя это не имеет значения - он все равно ни в чем мне не отказывает. Представляю, как он будет удивлен, узнав о том, что ты мой раб, а не его.
- То есть, я никогда не стану свободным? - до Ксантива с трудом доходил смысл ее слов. - Зачем ты это сделала?
- Ты сам сказал, что отдаешь мне свою жизнь. А если ты отдаешь кому-то свою жизнь, ты становишься его рабом.
- Но, Илона, ты слишком буквально понимаешь слова...
- Поздно отрекаться.
- Ты должна все вернуть назад.
- Я должна?! Должна?! - внезапно вспылила Илона. - Я должна? Ты, раб, указываешь мне, что делать?! Да мне стоит одно слово сказать, и тебя насмерть запорют бичами!
- Скажи, - спокойно ответил Ксантив. - Это твое право.
Его равнодушный тон остудил гнев Илоны. Она отвернулась, заговорив через несколько минут уже без прежнего раздражения:
- Ксантив, ты говорил...
- Я никогда не говорил, что хочу быть рабом.
- Да? Ты говорил, что я тебе дороже всего, и о свободе не было ни слова. Я хочу, чтобы ты был со мной, и ты поедешь со мной.
- Я поехал бы и свободным. Нанялся бы на службу, только и всего. Воины из Энканоса никогда не остаются без службы. Но я был бы свободным.., - он едва не застонал, осознав тяжесть второго за утро удара судьбы.