Он недолго колебался, принимая решение о побеге; особенно повлияло на него известие, что ему нет смысла ждать освобождения. Его удерживала на месте только любовь к Илоне - он не мог, не находил в себе сил расстаться с царевной. Он простил ей все, найдя объяснение ее поступкам.
Конечно, Илона не могла быть так жестока, как ему показалось. Конечно, она не могла причинить такую боль любимому человеку намеренно, а в ее любви Ксантив был уверен более, чем в том, что утром взойдет солнце.
Просто она была слишком юна и гораздо более наивна, чем он ожидал. Телом женщина, душой ребенок, она росла в царском дворце, ограждаемая ото всех жизненных бурь, и не имела никакого понятия о многих проблемах. Она не представляла себе, что такое замужество. Ее жених был старше ее отца, она вряд ли видела в нем мужчину, и, как ребенок, радовалась предстоящей перемене обстановки, предстоящим праздникам, появлению новой игрушки - царской короны. Возможно, она полагает, что Матрах будет для нее вторым отцом, что распорядок ее жизни мало изменится. И, точно так же, как и здесь, в другой стране Ксантив будет сопровождать ее на утренних верховых прогулках... Она вовсе не хотела унизить его, лишая надежды на возвращение свободы, она боялась потерять его и решила, что этот путь - наилучший, чтобы сохранить любовь.
Крах этих мечтаний, осознание этой ошибки и невозможности ее исправить было бы ужасной трагедией. И жених оказался бы старым, ревнивым и сварливым мужем, а не отцом, и о детских шалостях ей пришлось бы забыть. Она поняла бы, что ее жизнь загублена, что цари могут быть бесправнее рабов. Что тогда стало бы с наивной и чистой Илоной?
Он ничего не говорил ей о своих намерениях. Женщины так пугливы, она обязательно бы обеспокоилась бы и за него, и за себя - ведь ему грозила смерть за побег - и своим страхом выдала бы их планы. Он сумел подготовиться, сумел даже раздобыть немного снотворного. Он со всем справился в одиночку...
Сытые, сильные кони неутомимо несли свою ношу к северу. Ксантиву хотелось петь - он был почти свободен, хотя не забывал, что их ожидало еще очень много испытаний. Дорога изобиловала рощами и перелесками, и это позволяло ему избегать открытых мест, опасных не только нежелательными встречами с другими путниками, но и палящими солнечными лучами. Он не остановился, когда вечерняя прохлада сменила душный дневной зной, только пересел на другого коня и продолжал путь под бархатно-черным звездным небом. Привал он устроил перед рассветом. У них был значительный запас времени, и нужно было с толком им распорядиться. Сам он мало нуждался в отдыхе, но уйти от погони на усталых лошадях было почти невозможно.