Алена взяла со стола свою сумочку. Любимов повернул к ней побледневшее лицо и спросил:
– Идешь к нему?
– Нет, – помотала она головой. – Я иду домой. Тем более что он, по твоим словам, с женой сходится...
– Если ты встрянешь, то, возможно, и не сойдется...
– Я не буду встревать.
– Но будешь ждать, когда он сам придет?
– Не буду. Он не придет.
– Зачем же он тогда дал мне в челюсть?
Алена сначала пожала плечами, а потом ответила:
– А у вас манера такая, у мужчин, классическая: «Не доставайся же ты никому!»
– Но он же не на тебя с кулаками или там с пистолетом!
– Особой разницы нет. Все равно – «не доставайся же ты никому!».
– По-моему, правильнее – ни себе, ни людям.
– А-а... – Алена махнула зажатой в руках миниатюрной сумочкой, с которой ходила только в театр или в гости, и пошла к выходу.
Алене казалось, что она действительно больше не станет ждать Астахова. Все! Он перешел черту, которую переходить было нельзя. Рубеж... Он должен был поговорить с ней, а не набрасываться на бедного Стасика в тот момент, когда он меньше всего этого ожидал. А уж если решил сойтись с женой, то Любимов тут и вовсе ни при чем. Как-то все происшедшее некрасиво, нескладно, гадко... Одно хорошо: все само собой разрешилось с Любимовым. Она не выйдет за него замуж. Потому что не любит. Возможно, что она не выйдет замуж никогда. Что ж... Видно, такова судьба. Конечно, не очень радостно именоваться старой девой, тем более что она не такая уж дева... Захочет, так приведет к себе мужчину, который понравится. Имеет право! У нее отдельная квартира, в которой она может делать все, что ей придет в голову, и ни у кого при этом не спрашивать ни разрешения, ни одобрения.
Алена специально пошла домой пешком. Июнь плавно перетекал в июль. Погода стояла прекрасная: теплая, но не жаркая. Волосы со лба Алены ласково сдувал ветерок и доносил с Невы свежий речной запах. Как хорошо, что она не в гостях у Посконкиной. Сидела бы сейчас в душной комнате за столом, трескала бы салаты, запивала бы вином, а потом, спьяну и с отчаяния, возможно, опять отдалась бы Любимову и согласилась бы выйти за него замуж. Она умудрилась остаться свободной и, кажется, даже отделаться от навязчивых мыслей об Астахове!
Возле Алениного дома, у магазина, развернули уличную торговлю бабульки с цветами. Одна старушка в тинейджерской футболке с надписью: «I love you» продавала мальвы – удивительные малиновые граммофончики на длинных, стройных стеблях.
– Почем ваши мальвы? – спросила Алена.
– Так отдам, доченька, – ответила старушка. – Устала стоять... жарко... никто не берет... Ты уж возьми все! Гляди, какие радостные цветы!