Между тем правители Ногайской орды стали выказывать миролюбие. Посольский приказ попытался использовать наметившийся перелом. Новый царский посланник повез в Орду богатые поминки. Выехавший вслед за ним пленник должен был сообщить Урусу о казни казака в Москве. Царь потребовал от Уруса, чтобы он также казнил «своих воров», грабивших Русь, дабы «такие воры, как наши казаки, так и ваши казаки меж нами ссоры не чинили». Посол получил даже приказ «промышлять» над атаманом Иваном Кольцо и его сотоварищами и, если удастся, поймать их и повесить.
Дело в том, что наступил критический момент в Ливонской войне. Шведы взломали русскую оборону на северо-западе, захватив Нарву, Ям и Копорье. Поляки штурмовали Псков. Москва готова была любой ценой предотвратить расширение военного конфликта на южной границе. В большой дипломатической игре казаки оказались разменной монетой, мимоходом принесенной в жертву. Казаки громили ногайцев с ведома властей. Но теперь в Москве постарались об этом забыть. Волжских атаманов объявили «ворами», поставленными вне закона.
Действия волжских казаков против ногайцев возглавили атаманы Иван Кольцо, Никита Пан и Савва Болдыря, будущие сподвижники Ермака в сибирском походе.
Итак, летом 1581 года Ермак воевал под стенами Могилева, а Иван Кольцо летом и осенью того же года громил ногайцев в Поволжье. Посольский приказ зафиксировал этот факт с протокольной точностью. 28 августа 1581 года в Москву «прибежали» татары из свиты ногайских послов, ехавших к царю, и сообщили, что «на Волге казаки Иван Кольцо, да Богдан Барбоша, да Микита Пан, да Савва Болдыря с товарищи» погромили ногайское посольство на перевозах под Сосновым островом. Государев гонец В. Пелепелицын, сопровождавший ногайское посольство, прибыл в Москву 1 сентября и подтвердил сведения о волжском разгроме.
Факты, извлеченные из достоверных архивных документов, начисто разрушают две легенды, связанные с жизнью Ермака и его главных сподвижников. Ни Ермак, ни его казаки не были повинны в разграблении государевой казны и других преступлениях, которые им позже стали приписывать. Ермак накануне сибирского похода не разбойничал, а оборонял рубежи государства от вторгшихся в страну неприятелей. Что касается его будущего помощника Ивана Кольцо, то его нападения были инспирированы самими властями.
Не выдерживает столкновения с фактами и легенда о двойниках Ермака. Если двойник был у Ермака, то своих двойников должны были иметь и его сподвижники Иван Кольцо, Никита Пан и Савва Болдыря. В самом деле, Иван Кольцо с товарищами не могли одновременно биться с ногайцами на Нижней Волге и в те же самые дни отправиться в поход за Урал — на расстояние многих сотен верст от Нижней Волги. Абсурдность предположения о двойниках очевидна. Мираж рассеется сам собой, если мы откажемся от ошибочной даты и примем дату, обозначенную в царской грамоте 1582 года.