– Что, нахлебался кровушки? – сплюнул вой. – Сейчас еще хлебнешь, погань лютая!
Вставшие боками кони всхрапывали, норовя укусить друг друга за шеи. Воины взметнули клинки, приняли удары на щиты, чуть разъехались, вновь сошлись, сшибаясь щитами. Началась жестокая рубка.
«Умелый, пес, – подумал Любомир, парируя мечом легкую саблю, нанося мощные ответные удары, – придется повозиться».
Хазарин попытался кольнуть в шею, Любомир сбил клинок ободом щита. Степняк завизжал и наискось опустил саблю, стараясь достать до конской выи. Любомир едва успел подставить меч.
– Ах ты, тварь бесчестная!
Он встал в полный рост на стременах, нависнув над татем, отпустил поводья – Пегий не дернется, чувствует хозяина и без узды, – перехватил меч двумя руками, не обращая внимания на болтающийся на предплечье щит, и со всей силы обрушил на хазарина. Тот попытался срубить раскрывшегося воя, махнув параллельно земле. Справная бронь выдержала удар, затупила клинок. За кожаным поддоспешником, наверное, набухнет черный синяк, и ребро, кажется, треснуло. По боку расползалась тупая, словно от удара оглоблей, боль. Это ничего, главное, крови не лишился, не ослабеет. Хазарин вскинул щит, но слишком спешно и потому неудачно. Тяжелый меч впечатал окованный железом обод в предплечье хазарина. Щит треснул, впрочем, как и рука, что для хазарина было значительно хуже. Тать был, разумеется, жив – от таких ран не умирают, – из глотки рвался крик, глаза бешено сверкали в прорезях личины, сабля со свистом рассекала воздух. Но левая рука с расколотым щитом повисла.
Выжить в сече со сломанной рукой не может никто, если, конечно, не произойдет чуда. Но на чудеса сеча скупа.
Любомир со всей силы ударил щитом в щит татя, отбросил саблю и восходящим движением загнал отточенное жало под бармицу. Из вражьего горла ударил кровавый фонтан, Любомир отвел меч, размахнулся с другой стороны и ударил по наушу. Тяжелый клинок оторвал приклепанную пластину от шелома и срубил верхнюю часть черепа.
– Шоб думок грустных не было, – осклабился Любомир.
Рядом бился Кудряш. Хазарин был опытнее горлопана, наседал. На запястье парня виднелись кровавые росчерки, оставленные саблей. «Несподручно мечом-то супротив такого сноровистого, – подумал Любомир, – надыть иначе». Он кинул меч в ножны и быстро отцепил от седла боевой кистень – короткая деревянная рукоять, цепь длиною в полтора локтя, на ее конце – чугунный шар. Он поравнялся с хазарином, тот заметил его появление – закрывшись от меча Кудряша, попытался дотянуться до горла Любомира, благо рука у того была опущена. Любомир коротким движением вскинул кистень, прочная цепь перехлестнула через хазарский клинок, намоталась. Рванул на себя. Хазарин подался вперед, стараясь удержать оружие, выныривая из-за щита.