* * *
Насколько помнил Степан, испытывать его собирались аккурат перед разжиганием костра. Костер давно полыхал, в нос бил ужасающий запах горелого мяса, людины вперемешку с воями плясали и предавались обильным возлияниям, а о Белбородко словно все забыли.
Кусок в горло не лез, и Степан слонялся у реки, стараясь не привлекать внимание, может, и обойдется.
Из темноты вдруг вынырнула сутулая фигура, Степан от неожиданности отшатнулся.
– А ты, соколик, что к людям не идешь? – проскрипел до боли знакомый голос.
Степан, набычившись, посмотрел на Азея:
– Чего тебе, старик?
Азей покачал головой:
– Видение мне было, соколик, когда со Сварожичем говорил. Будто ты и вправду Перунов посланец. Что скажешь, соколик, не ошибся ли я?
«Странное у него что-то творится в голове, – подумал Степан, – то так повернет, то этак. Химия мозга темна и безобразна. Вероятно, необратимые возрастные изменения…»
– Я рад, что ты прозрел, старик, – пробасил Степан, – рад, что Перуну не придется испепелять тебя разящей молнией.
Подбородок ведуна задрожал.
– Я стар и немощен, годы мои велики, скоро и мне отправляться в далекий путь. Дозволь загладить вину перед Владыкой.
«Птица счастья сама лезет в кастрюлю с кипятком, – подумал Степан, – почему бы не сварить супчик».
– Сказывали мне, у тебя есть золото. Отдай его сыну Перунову – и будешь прощен.
– Я отдам, отдам, – залепетал ведун, – там, у яра, в схороне…
«Что-то уж слишком быстро он согласился, – посмотрел на ведуна Степан, – может, пакость какую задумал? Нет, вряд ли – если бы хотел свести со мной счеты, то наверняка устроил бы испытание, как говорил, а потом в костер бросил. А если бы я выдержал испытание, тогда что?»
Решив не забивать голову мотивами ведуна, Степан пошел вслед за ним – нужно ковать железо, пока горячо. А с любой пакостью Белбородко разберется, в этом он был уверен на все сто.
* * *
Под яром рос густой кустарник. Азей пошел первым, не обращая внимания на хлесткие ветки, разворошил заросли. Внутри была небольшая проплешина, на которой едва могли разместиться двое. Ведун принялся разбрасывать сваленный кучей хворост, вдруг охнул и схватился за поясницу.
– От, скрутило! – завыл он. – Не разогнуться. Пособи, соколик, сам не сдюжу…
– Чего же ты, дедуля, с таким-то здоровьем да в скупые рыцари? – усмехнулся Степан и принялся за работу.
Хворост был ломкий и сучковатый, занозы то и дело впивались в ладони. Ничего, как рассветет, вытащит их Степан, от заноз еще никто не умирал. Он разбросал хворост и… обнаружил под ним лишь пожухлую траву.
– А где сундук? – поинтересовался Степан. – Ты что, ведун, шутковать вздумал?