– Поэтому и начальству не доложился? – криво усмехнулся Алексей.
– И поэтому тоже. Пойми, мил человек, начальство ж, оно за тебя ссориться с теми, кто наверху, не станет. Тем более местное. В Москве бы еще куда ни шло, а тут… и думать забудь. В лучшем случае на хрен пошлют. В худшем – проверять кинутся, кто ты да откуда. Два часа – и нету тебя. И никогда не было. Ты – в могиле, я – до пенсии в Шахтинске. Выбор у нас невелик. Сейчас ведь какая ситуация? Кто чем в ближайшие два-три года станет, тот тем на всю жизнь и останется. Повезет – будешь на белом коне и в белом фраке, не повезет – так до скончания века в дерьме и просидишь. Не знаю, как ты, а я лично предпочитаю коня и фрак. Алексей ничего не ответил. Он сидел молча, глядя через окно на проносящиеся мимо черные деревья, укрытые белым одеялом пухлого снега, на редкие фонари и на столбы, отсчитывающие километры, отмеряющие их путь от одной точки неизвестности до другой.
«Уазик» медленно прополз по разбитой вдрызг дороге, больше напоминающей необычайной длины грязевую ванну. Свет фар метался по коричнево-бурой жиже, кое-где присыпанной редким суховатым снегом.
– Даже зимой не замерзает, – пробормотал себе под нос водитель и напряженно наклонился к рулевому колесу. – Что за погода!.. Муравьев покосился на него, но ничего не сказал. Погода и вправду дрянь. И дороги тоже дрянь. И вообще все дрянь. Дмитрий Федорович вздохнул, автоматическим жестом опустил руку к бедру и коснулся пальцами холодной кобуры. Не любил он оружие, хоть режь его, но все же сейчас пистолет придавал ему уверенности в себе. За каким дьяволом Сивцову понадобилось тащить его в такую даль среди ночи? Что такого безотлагательного нашел Сивцов? По телефону сказать нельзя? Они же виделись только что. Сивцов днем был в части с комиссией по поводу этих чертовых самолетов. Какого дьявола, в самом деле? Муравьев широко зевнул, прикрыв ладонью рот, взглянул на фосфоресцирующие стрелки летных часов. Пятнадцать минут третьего. Позднотища. Сейчас спать бы да спать…
…Человек, расположившийся метрах в трехстах от дороги, тоже посмотрел на часы, поднял винтовку и загнал патрон в патронник, громко клацнув затвором. Второй, стоящий у него за спиной высокий седой подполковник, крякнул и поежился.
– Холодновато нынче, – сказал он, поглядывая на стрелка. Тот пожал плечами. Ему не было дела до холода. В эту секунду вдали мелькнули огоньки фар. Они скользнули по земле, уплыли вправо, затем, когда машина начала вползать на очередной ухаб, резко, как стилет, вонзились в черное небо и снова провалились вниз. Стрелок медленно и спокойно вскинул приклад «СВД»‹»СВД»