– Какое отношение к дискете имеет Копелев?
– Понятия не имею, – пожал плечами Ваксмахер. – Этот полицейский – азартный игрок, но везет ему не часто, поэтому он сделал большие долги. Я доложил об этом Засурскому и он использовал Копелева для каких-то своих делишек. Он просто попался на крючок, этот Копелев…
– Мог он что-нибудь знать о дискете?
– Сомневаюсь. На ней слишком серьезная информация, чтобы говорить о ней кому бы то ни было, тем более такому человеку, как Сергей Копелев.
– Тем не менее, – пренебрежительно хмыкула Милославская, – только я могу назвать по крайней мере трех человек, которые были в курсе. Не слишком-то тщательно ваш шеф заботиться о своей безопасности…
– Мне теперь все равно, – махнул рукой Ваксахер, – уберите собаку и я пойду, у меня срочные дела.
– Боюсь, Михаил Анатольевич, – вздохнула Милославская, – у вас теперь долго не будет срочных дел.
– Что вы этим хотите сказать? – Ваксмахер начал понимать, что просто так ему отсюда не выбраться.
– Что скоро здесь будет милиция, с которой вы теперь будете иметь дело.
– Так вы тоже обманули меня? – возмущенно воскликнул Ваксмахер.
– За свои проделки нужно отвечать.
– О, Боже, – схватился за голову Ваксмахер. – Какие люди все же подлые! Где же благородство, порядочность, доброта, наконец?
– Только не вам говорить о благородстве и порядочности, – высокомерно поморщилась Милославская. – Вы что же, хотели завладеть дискетой, чтобы передать ее своему шефу?
– Конечно, – пытаясь быть как можно более убедительным произнес Ваксмахер.
– Неужели? – недоверчиво улыбнулась Яна. – А почему же вы не сообщили об этом Якову Григорьевичу? Или собирались сделать ему сюрприз, заплатив, кстати, свои деньги? И после этого вы рассуждаете о высоких материях?
Ее риторический вопрос прервала милицейская сирена. Она быстро приближалась, и вскоре за окнами, рядом с красным «мерседесом» Ваксмахера остановился какого-то неопределенного светло-серого цвета УАЗик с надписью «милиция» на боку.
– Игра закончена, Михаил Анатольевич, – Милославская отошла от окна и пошла встречать гостей.
Ваксмахер хоть и был вне себя от ярости, но даже не пошевелился, помня о Джемминых зубах.
* * *
Домой Милославская добралась глубокой ночью. До города ее с Джеммой довезли на милицейском УАЗике, а там пришлось долго ловить машину, чтобы добраться до Седьмой линии. Ваксмахер не стал долго отпираться и выложил все начистоту. Его версия о том, что на него покушались, выглядела довольно правдоподобной, так как в сгоревшей машине кроме двух трупов обнаружился и целый арсенал оружия. Дискета, за которой охотились бандиты, оказалась теперь в руках у следственных органов, правда, предъявить что-то Засурскому на основании записанной на ней информации было невозможно: это были сплошь ряды цифр, которые могли быть понятны только ему самому, да еще, может быть, бандитам, которым не нужны были документальные подтверждения того, что Яков Григорьевич не делился с ними своими «левыми» доходами. Для правохранительных органов же эта информация не имела никакого практического интереса.