— Я? — На этот раз Владимир соизволил повернуть голову к ведуну. — Никогда. Не собираюсь изменять вере отцов, что не первый век от победы к победе, от богатства к богатству нас ведет. Что родилась от земли русской и с молоком матери во мне выросла.
— Тогда зачем все это? — указал на реку Олег.
— А ты забыл, ведун, как всего три месяца назад какой-то жалкий волхв меня чуть со стола княжеского не сковырнул?
— Но ведь нет этого волхва более!
— Плохим князем я бы был, ведун, коли просто победой ограничился. Победить мало. Надобно всё так сотворить, чтобы опасность истребленная снова зародиться не смогла. Посему отныне в пределах русских не волхвы, а попы будут сидеть, что главному митрополиту подчиняются. Никто из них от себя, от своего бога лишнего сказать не посмеет — не то его самого тут же другие, верные попы изведут. Один бог, один хозяин. Так надежней, и в руках держать проще.
— А если через священников базилевс начнет тебе свою волю диктовать?
— Ужели ты не понял, ведун? Царьград — не Рим. Коли что не так — дружину на коней посажу и через месяц там буду. Поверь, кованые сотни смогут быстро показать, кто из нас с базилевсом действительно прав.
— Мечом ты можешь покорить тело, но не душу, княже, — вздохнул Олег. — Ты думаешь, хоть кто-то из тех, кто сидит сейчас в реке, действительно уверовал в нового бога?
— Какая разница, ведун? — пожал плечами великий князь. — Вера не от бога и не от людей идет. Она идет от земли русской, земли-матушки. Не святилища делают молитвенные места священными. Наоборот — на священных местах воздвигают идолов. Я велю сносить капища, а на их местах строить церкви. И люди станут приходить на те же места, где веками молились их предки. Они увидят в церкви тех же богов — но нарисованных на досках, а не вырезанных из дерева. Летом в церкви прохладнее, а зимой теплее. В них красиво, много золота и бронзы. Греки умеют красиво петь и одеваться. Людям понравится. Они привыкнут.
Они начнут молиться земле новым способом. Но теперь больше нигде не появятся волхвы, которые считают себя умнее других, которые становятся главными и незаменимыми в своих святилищах и на которых нет никакой управы. Власть должна быть одна! Княжеская! И никаких других.
— Может, ты и прав, княже, — молвил Середин. — Да токмо берегини наши для греков дьяволицами станут, травники — бесами, полевики — нечистью болотной. Даже из Бабы-Яги — и то пугало сотворят.
— Не может такого быть, — отмахнулся Владимир. — То ж от веков наши помощники!
Олег в ответ только вздохнул. Потом спросил: