– К сожалению, нет. Я всего лишь детский психиатр.
– Почему вы живы, Сан Сеич?
– Видимо, я еще молодой, – невесело усмехнулся врач.
– Один раз я видел мальчика… лет четырнадцати-пятнадцати, – сказал Георгий. – Давно. Под Тверью, в Кашине. Но человека старше тридцати не встречал ни разу. А я довольно много ездил по стране. Удивительная картина, доктор. Выжили только молодые и сильные. Но вот что с ними стало…
– Я знаю, – кивнул Сан Сеич. – Плохо с ними.
– Не то слово… Как вы набрали… – Георгий показал глазами на объездчиков, – этих своих ковбоев?
– Им тоже не нашлось места в новом мире.
– Заметно, – согласился Георгий. – Хорошие ребята. Вы простите меня, а? Я не хотел вам доставить неприятностей, мужики, честное слово. Это у меня условный рефлекс такой выработался. Жить очень хочется.
– Да ладно, – ответил за всех Костя. – Что ж мы, не понимаем?
– Значит, Георгий Дымов… Нет, доктор, увольте. Не мое это имя.
– Ваше, ваше.
– Откуда вы меня знаете?
– Видел по телевизору.
– Колесо мне продырявил, – ласково сказал Большой, с умилением глядя на Георгия.
– Заткнись! – Костя пнул Большого коленом в зад. Ему пришлось для этого основательно задрать ногу.
– Мог бы и голову, – огрызнулся Георгий. – Так что там про телевизор, а, Сан Сеич?
– Мне бы хотелось, чтобы вы сами вспомнили. Так будет лучше. Рискнете? Не беспокойтесь, мальчики все через это прошли, и, как видите, никто не жалуется.
– Гипноз? – поморщился Георгий. – А что… нормально. Слушайте, почему я вам так верю?
– Потому что я здесь и я живой, – улыбнулся Сан Сеич. – Потому что со мной нормальные ребята. Такие же, как вы.
Георгий крепко сжал кулаки. По лицу его пробежала короткая судорога.
– Не такие же, – тихо произнес он. – Я научился быть жестоким. А они, похоже, нет.
* * *
Судя по всему, ранчо Сан Сеича было в прошлой жизни частным фермерским хозяйством, отлично приспособленным к автономной жизни вдали от цивилизации. Здесь имелся прекрасно оборудованный коровник, несколько загонов для мелкой скотины, конюшня и вдоволь крестьянской утвари. Вода шла из артезианской скважины, дизельная подстанция обеспечивала ток. Это был сущий оазис в сердце вымершей земли.
– Сколько вы тут уже? – спросил Гош у Цыгана.
Его звали Гош. Он сам придумал себе это имя, когда был еще совсем мальчишкой.
– С прошлой осени, – ответил Цыган.
Струйки молока со звоном били из-под его умелых рук в оцинкованное ведро.
– Блестяще ты это делаешь, – сказал Гош. – Профессионально.
– Захочешь – научу. Такса десять баксов. Ты спрашивай, если что, не стесняйся. Никаких проблем. Я сам здесь столько всего узнал…