– Дима! – голос Анны Сергеевны нервно зазвенел. – Мы уже сто раз все обсудили! Уже, наверно, девятый час, а я из дома вышла в семь утра! Я есть хочу, Дима!
– Я долго не задержу! Не волнуйся! Знаю, что ты устала, а потому донесу до дома твои чертовы пакеты! Будь они неладны!
– Дима! Ну что ты можешь мне сказать! Твои синтаксические конструкции по-прежнему слишком бедны! Да и мне нечего тебе ответить! Ничего не изменилось!
– Сегодня придется кое-что решить и тем самым, возможно, наконец изменить, – сказал он и увлек ее к скамеечке возле одного из подъездов.
– Ну что еще? – выдохнула Анна Сергеевна, которая подумала о том, что потом не сможет подняться с этой скамейки, и садиться не стала. Только поставила на нее свою сумку. Дима пристроил рядом пакеты.
– Понимаешь, – начал он. – Моя жена, потеряв наконец терпение, выдвинула мне ультиматум. Или я убираюсь к тебе, а она разводится со мной и увозит от меня к чертовой матери детей, или я кончаю, как она выразилась, таскаться за тобой и делаюсь примерным семьянином.
– Неужели ты еще сомневаешься в том, что тебе выбрать? – вскинулась она.
– Я не сомневаюсь, Аня. Я давно уже тебя выбрал. Я пытался устроить свою жизнь без тебя – не получилось… Да и ты несчастлива, я же вижу…
– Ошибаешься, Артемов… У меня все есть: дом, дети, любимая работа… А то, что у тебя что-то там… так я в этом не виновата!
– Конечно, я один виноват в том, что происходит, но, согласись, я успел повиниться во всем еще до твоей идиотской свадьбы!
– Почему это она идиотская?! – истерично выкрикнула Анна Сергеевна.
– Да потому что и ты всю жизнь любишь меня. Я это знаю точно! Ты меня любила уже тогда, когда мне едва исполнилось восемнадцать и я только еще смотрел на тебя с восхищением! И не вздумай отрицать этого! Когда я впервые поцеловал тебя, уже знал, что ты меня любишь!
Анна Сергеевна молчала с совершенно несчастным лицом. Конечно же, он прав. Она всю жизнь любила и продолжает любить только его одного, но благополучием собственных детей рисковать ни за что не станет. Чужие дети никому не нужны, тем более что Дмитрию и свои-то… А он между тем опять опасно приблизился к ней. Она резко отпрянула. Пакеты накренились, и из них опять посыпались тетради. Прямо в подтаявшие сугробы. Анна Сергеевна хотела броситься их собирать, но Артемов не дал. Он схватил ее за плечи, хорошенечко тряхнул и спросил:
– Ну что же ты скажешь мне, Аня?!
Собрав последние силенки, Анна Сергеевна вырвалась из его рук и принялась яростно заталкивать в пакет мокрые тетради, которые подбирала с земли. Артемов вынужден был присоединиться к ней. Когда последняя тетрадь была уложена в пакет, Анна Сергеевна схватила их в одну руку, сразу перекосившись на один бок, отчаянно крикнула: