Весь вечер Наташенька капризничала, отказывалась пить даже свой любимый фруктовый кефир и ни за что не хотела ложиться спать. Алексей в сердцах уже собирался отшлепать ее, когда вдруг понял, что у нее поднялась температура. От градусника дочка отмахивалась, как от какого-нибудь страшного шприца, и заливалась таким истеричным плачем, что засунуть его ей под мышку так и не удалось. Алексей с большим трудом затолкал Наташеньке в рот таблетку детского парацетамола и почти до часу ночи читал ей ее любимые книжки Бианки. Во втором часу они оба заснули в Алексеевой постели.
Утром Наташенька горела так, что Пылаев вынужден был позвонить Оксане.
– К сожалению, я не смогу сегодня выйти на работу, – сказал он. – У меня заболела дочь.
В трубке немного помолчали, потом хозяйка магазина огорченно воскликнула:
– Но… как же тогда? Мы же договаривались… И вообще у нас полно работы!
– У Наташи высокая температура, Оксана Юрьевна. Надо вызывать врача.
– Но… вы могли бы попросить вашу маму…
– Я не стану ее просить по разным причинам. Одна из них состоит в том, что от нас мама может принести вирус домой, а у них там грудной младенец.
– Но, может, вы все-таки как-нибудь устроитесь и… выйдете на работу?
– Очень сожалею, но… никак… Я должен быть сейчас с дочерью.
– Вообще-то… это безобразие… – совершенно убитым голосом произнесла Оксана и повесила трубку.
Алексей понимал, что они с Наташенькой здорово подвели магазин. Именно на этот день была назначена переоценка товаров и выезд на дом к одной очень выгодной клиентке. Но что Пылаев мог сделать для Оксаны? Ничего. В конце концов, когда он нанимался на работу, то предупреждал ее, что у него маленький ребенок. Но разве человек, у которого нет своих детей, способен понять его проблемы?
Вызванная на дом врач сказала, что у Наташеньки ОРВИ и что сейчас многие дети болеют, потому что в такую жарищу кругом сквозняки. Она велела давать жаропонижающее, только когда температура зашкалит за тридцать восемь градусов. Но разве Наташеньке измеришь температуру! При виде градусника она вся аж трясется от страха и заливается неимоверно диким плачем. И обманом градусник не вставишь, потому что он холодный. Алексей все же еще раз попробовал незаметно сунуть его под мышку дочери, но она взвилась так, что он еле поймал градусник, а потом с большим трудом уложил под одеяло бьющуюся в рыданиях дочку. Сбегать в аптеку за сладким растворимым лекарством, которое прописала врач, он тоже никак не мог, потому что Наташа, вцепившись обеими ручонками в его руку, никуда его от себя не отпускала. Если же он все-таки отпрашивался у нее в кухню или в туалет, она непременно вылезала из постели и, покачиваясь от жара и слабости, брела за ним, шлепая по полу голыми ножками. Ни одной таблетки парацетамола она больше не проглотила, сразу выплевывала, если Алексею и удавалось засунуть ее ей в рот.