Но, может быть, его действительно не было. Может быть, Феликс Плещеев – всего лишь плод моего больного воображения? Но с какой стати мое воображение вдруг сыграло со мной такую злую шутку? У меня, невозмутимой Волчицы, практикующей йогу, вдруг ни с того ни с сего поехала крыша? То, что вещала на крыльце Ольга Семеновна по поводу необратимых изменений в организме незамужних женщин, в расчет принимать не стоит. У меня с организмом все в порядке. Я – здоровая женщина, натренированная, имеющая секс в том объеме, в каком нуждаюсь, не могла свихнуться на почве отсутствия в жизни постоянного мужчины. Мне стоило только повести бровью – и Кирилл Анатольевич Мастоцкий был готов на все. Чем я обычно пользовалась, если не было в желанный момент другой подходящей кандидатуры.
Если все же допустить, что Феликс – плод моей неуемной фантазии, то какого черта я вдруг выдумала ему еще и больную гипертонией мамашу? Целоваться с Феликсом было приятно, а выносить судно из-под Надежды Валентиновны... не очень... И как я могла навоображать себе медицинское судно, если до этого я его никогда не видела? Как-то не приходилось даже в кино. Или это так называемая память предков? Или воспоминания реинкарнации? Стоп! Хорош! Так можно далеко зайти! Осталось только приплести инопланетян, и для меня широко распахнуться двери любой питерской психиатрической больницы.
Вот-вот... может быть, стоит посмотреть в Интернете что-нибудь насчет расщепления сознания? Фу-у-у... А с чего я взяла, что оно у меня расщепилось? Ну как же... Похоже, что я существую в двух ипостасях: то я обычная Антонина Карелина, которая ходит на работу, бранится с сотрудниками и периодически спит с начальником... то вдруг встречаюсь с каким-то виртуальным Феликсом... Нет... Если бы у меня на самом деле произошло такое раздвоение, то одно мое «я» даже не догадывалось бы о существовании другого. Во мне как бы самопроизвольно (или под воздействием каких-то внешних факторов) переключалась программа. Но ничего не переключается. Я одновременно везде: и с сотрудниками, и с Мастоцким, и с Феликсом... Впрочем, разве я что-нибудь понимаю в психиатрии...
И что же делать? Разве что съездить на Николаевское кладбище? Убедиться в существовании могилы Наташи? Черт! Я даже не удосужилась узнать, как ее фамилия, только на фотографию смотрела. Надо же! Про того покойничка с вурдалачьими зубами и падающими листочками в виде кровавых капель все запомнила: Сургучев Николай Степанович... 1934 – 2001... А вот Наташину фамилию... И все равно! Надо ехать! Если могила существует, значит, я не сошла с ума! Или сошла... Ведь я так и не выяснила, связаны жизнь и смерть Наташи с Феликсом или нет...