Как ни странно, с годами интерес ко мне женщин все усиливался и усиливался. Я смотрел на себя в зеркало и удивлялся. Красавцем я не стал. Что же их влекло? Мужская мощь? Огромные бицепсы? Бычья шея? Грива волос, которая, как ни стриги, все выглядит нестриженой?
Вскоре я во всем разобрался: они жаждали фантастического секса с фантастическим мужиком. Любить меня они не собирались. Любили они других, а со мной совокуплялись без всяких чувств из интереса. Некоторые мужики падки на экзотических женщин: вьетнамок, кореянок, африканок (если повезет найти). Я со своей знойно-вызывающей внешностью был экзотикой для петербурженок. Я был живым воплощением их эротических снов и фантазий. Когда на экраны страны хлынули западные фильмы, мои любовницы стали называть меня в постели то Кинг-Конгом, то Кононом, то Терминатором. Они не стеснялись меня. Они выделывали рядом со мной то, что постеснялись бы творить в постели со своим возлюбленным. Для них я был иным... виртуальным персонажем... Они занимались со мной сексом, будто онанировали перед компьютерным экраном, читая сообщение: «А теперь представь, что я тебя...»
Я принимал жизнь такой, какая она есть. Собственно, у меня и выбора-то другого не было. Но женщин я начал ненавидеть. Всех. Сначала тихо. Потом до скрежета зубовного. Иногда мне хотелось пополам разорвать девку, корчившуюся передо мной в какой-нибудь непристойной позе. Мое зверение они воспринимали, как новомодные игрища в стиле садомазо. И получали то, чего ждали. И просили еще. Твари! Похотливые гадины!
А потом они вдруг стали меня любить. Эти греховодницы! Эти секс-машины! Сначала я думал, что начались какие-то новые игры. Были игры в садомазо, начались – в любовь. Потом оказалось – действительно любят... Они в меня влюблялись до потери собственного «я». Может быть, за то, что я весьма поднаторел на сексуальном фронте. Может, за что-то другое... Только я-то уже не хотел любви. Они опоздали, красотульки! Я уже научился прекрасным образом обходиться без любви. Я не собирался ни на ком жениться. А они теперь хотели именно этого. Они донимали меня своей любовью и желанием выйти за меня замуж. Разумеется, им это не удавалось. Разумеется, я расставался с женщинами, которые надоедали мне своим скулежом. Они преследовали меня. Мне хотелось их давить, как тлю, тучами наползающую на тянущийся к небу побег и истощающую его. Не давил. Выход был найден другой. Потом.
А однажды я вдруг встретил Наденьку Пухову. Да, ту самую одноклассницу, которая когда-то плакала от омерзения ко мне.