Как вспоминал Суханов, перед выходом Ельцина к микрофону делегаты буквально оцепенели. Ельцин поднял руку в момент, когда зачитывался новый состав ЦК, где фигурировала и его фамилия. Уже наученные горьким опытом партийцы поняли: сейчас что-то будет . И когда Борис Николаевич произнес последнюю строчку своего заявления, в зале раздались крики: «Позор предателю!»
«Надо было видеть выражение лица М. С. Горбачева! – констатирует Суханов. – Он, как никто другой,понимал, что Б. Н. Ельцин своим поступком выбил и без того прогнившую опору из-под крыши “руководящей”. Борис Николаевич так и не вернулся на свое место. Он навсегда ушел не только из партии, но и покинул пространство, где эта партия заканчивала свое существование. Когда он шел по проходу, на него шипели, и это шипение напоминало пар, выходящий из зашедшего в тупик паровоза».
Честно говоря, эти «июльские тезисы» Суханова вызывают у меня некоторый скепсис. Ну, во-первых, образность аналогии: не с шипящим паровозом просится здесь сравнение, а с бегством крысы с тонущего корабля, который, к слову, и на дно-то начал уходить не без ее (крысы) прямого вмешательства.
А во-вторых, весьма сомнительно, чтобы Горбачев почувствовал, как уходит из-под ног «и без того прогнившая опора».
Михаил Сергеевич до последнего дня – пока не пришли выселять его из кремлевского кабинета – упрямо отказывался верить в скорое свое падение. Напротив, он то и дело уверял соратников, что Ельцин вот-вот сломает себе шею.
В тот же вечер, когда Борис Николаевич предпринял свой демарш, помощник генсека Анатолий Черняев записал в дневнике, что «М. С.» позвонил ему и стал объяснять, что это «логический конец» для Ельцина.
Существует и еще одно, куда более весомое доказательство тому, что Борис Николаевич изначально не планировал хлопать дверью. В архиве Суханова сохранились неизвестные доселе черновики ельцинского заявления. Вопреки утверждениям самого же Суханова, писались они, похоже, уже после программного выступления 6 июля.
В самой первой, черновой версии – дата его написания отсутствует. Она появляется лишь в окончательном варианте: 12 июля 1990 года. А это значит, что скандальная бумага готовилась заранее, но Ельцин не спешил раньше времени сжигать мосты.
Да и сжег ли он их полностью? Как явствует из архива, до конца «идти на вы» Ельцин так и не решился.
Изначально заявление его оканчивалось тем, что он призывал последовать своему примеру «всех руководителей Советов, а также Президента СССР Горбачева М. С.». Но в итоговый документ фронда эта не вышла. В последний момент Ельцин жирно перечеркнул эту фразу и размашисто начертал прямо противоположное: «Готов сотрудничать со всеми партиями и общественно-политическими организациями республики».