Но в 1990 году эта коврижка уже не радует Ельцина. К власти он движется теперь совсем другой дорогой, и связывать себя большевистскими кандалами, идти в подчинение Горбачеву – ему точно не с руки. Это примерно то же самое, как покупать билет на «Титаник».
Если раньше, накануне каждого пленума, он страшно переживал, что вот сейчас его выведут, вышвырнут вон из ЦК («Почему вы не выходите из ЦК?» – спросили его на встрече в Зеленограде осенью 1989 года. А Ельцин в ответ: «Я думаю, они этого только и ждут»), то теперь от былых страданий не осталось и следа.
Но на съезд Ельцин отправляется все равно. Лев Суханов писал, что к съезду его патрон готовился очень эмоционально, переживал и даже не спал ночей. Якобы он давно уже размышлял о выходе из КПСС, но никак не мог определиться: устраивать демарш прямо на съезде или погодить.
«Трое суток, которые отделяли его от ХХVIII съезда, – непрерывные терзания. И вдруг пришло решение. Он уселся за свой стол и написал заявление о выходе из КПСС».
По версии Суханова, это заявление Борис Николаевич публично и озвучил, чем спровоцировал новую бурю страстей.
Мне не в первый раз приходится развенчивать красивые мифы, рожденные буйной фантазией Ельцина и его окружения. Легенда о разрыве с компартией – из того же разряда.
Стенограмма съезда впрямую опровергает утверждения Суханова. Потому что, выйдя на трибуну, о своем выходе из КПСС Ельцин не говорит ни слова.
Его – несомненно – яркий и экспансивный доклад был совсем о другом. Спикер российского парламента обвинил партийный аппарат в экономических и политических провалах, призвал к многопартийности и предложил переименовать КПСС в партию демократического социализма.
В противном случае, предрекал он, партия развалится, начнется национализация ее имущества, а вожди – пойдут под суд, ибо «народ спросит за все».
«Но все мы, отдавшие партии десятки лет жизни, сочли своим долгом прийти сюда, чтобы пытаться сказать, что выход для КПСС все же есть. Трудный, тяжелый, но выход… Партия должна освободить себя от любых государственных функций».
Как видите, о собственном разводе с КПСС – и ни тени намека.
А вот, когда зал принялся его освистывать, когда поднялась волна истерии и уничижения; только тогда он решился сделать ход конем.
12 июля, в предпоследний день съезда, смутьян вновь поднялся на трибуну и заявил о выходе из партии в связи с «огромной ответственностью перед народом и Россией, с учетом перехода общества на многопартийность». Причем заметьте: свой основной доклад Борис Николаевич делал 6 июля. А о разрыве с КПСС объявил лишь 12-го.