А потом, когда сроки подошли к концу – весьма, кстати, жесткие, – посадил их всех в автобус и во главе гоп-компании отправился инспектировать объект . Те из номенклатурщиков, на чьей территории работа не спорилась, пинками выгонялись из салона: прямо в придорожную пыль.
И ведь сходили: безропотно, покорно. Еще и благодарили за науку, ибо всякие проявления инакомыслия Ельцин подавлял на корню, безжалостно и сурово. Только членов бюро обкома и исполкома облсовета он успел поменять четыре раза кряду.
Власть его была безраздельной.
Снизу – сонм покорившейся челяди. Сверху – полное отсутствие контроля.
«В это время Брежнев страной не занимался или, скажем так, все меньше и меньше занимался, – пишет сам Ельцин, – его примеру следовали другие секретари ЦК. Так получилось, что мы работали полностью самостоятельно».
Даже у самого воспитанного, благонравного субъекта от такой вседозволенности поедет крыша . А уж тем более у нашего героя – человека, прямо скажем, не шибко интеллигентного и лишней скромностью не страдающего.
«Да, власть первого (секретаря. – Авт .) – практически безгранична. И ощущение власти опьяняет», – признается он в «Исповеди…». И тут же:
«Я пользовался этой властью, но только во имя людей, и никогда – для себя».
Ой ли?
Весь вопрос в том, что понимать под словом пользовался . Если речь о наживе – то здесь вопросов нет: Ельцина трудно заподозрить в стяжательстве и мздоимстве. (Как, впрочем, и большинство других руководителей российских регионов. Зачем воровать, если и так живешь ты практически в коммунизме?)
Но разве можно все измерять одними лишь деньгами и борзыми щенками? Власть над другими, возможность решать чужие судьбы – вот что опьяняло Бориса Николаевича по-настоящему; вот за что любил он ее, власть, безмерно, до последнего вздоха.
Стараниями подхалимов и лизоблюдов он возомнил себя первым после Бога. Все успехи области Ельцин неизменно относил на собственный счет, как будто всевозможные шахты, дороги, объекты он возводил в одиночку; как будто не было рабочих, строителей, архитекторов, инженеров, союзных министерств и ЦК, наконец.
(Это, впрочем, типичная его черта, ибо и прежде, когда возглавлял Ельцин Свердловский ДСК, все трудовые подвиги, которыми похвалялся он, в действительности были результатом коллективных усилий. На строительство домов и объектов, обком сгонял рабочих со всей области – лишь бы уложиться в сроки, – а пенки снимал потом один Борис Николаевич.)
Если раньше над ним постоянно доминировал его учитель Рябов, вечно талдычащий о чуткости и почтении (потому-то, может, любовь к