Арсений – высокий для своих тринадцати лет и какой-то… слишком взрослый, что ли. Светло-русый, сероглазый – обычный парнишка, таких миллионы. Только ужасно худой, что при его росте смотрится просто ужасающе. Его что, не кормит дома этот отец-монстр?
Суета с журналом улеглась, я уговорила своих соратников по нелегкому педагогическому труду не наказывать виновника, зачеты отменили. Май месяц! Кажется, живи и радуйся жизни – солнце светит, птицы поют с раннего утра… Только вот у Арсения Ровенского по английскому в году получается «два».
В критической ситуации в нашей школе, да, наверное, и в других тоже, принято обращаться к родителям – иначе потом не оберешься неприятностей. Родители почему-то всегда ужасно удивляются, когда их чадо приносит в портфеле «негосударственную» отметку, и быстро находят виноватого. Обычно виноватым оказывается – вы подумали правильно! – учитель, то есть я.
Посовещавшись с завучем, я пригласила в школу отца Арсения.
Что-то сердце растревожено
В пять часов вечера в школе почти никого не было. Я сидела в пустом классе и проверяла контрольные работы. Стук в дверь, и в класс вошел человек, одетый в джинсы и легкую куртку. Я остолбенела. Это был господин Ровенский собственной персоной.
– Борис Владимирович, – представился он, – я – отец Арсения Ровенского.
Он был скорее хрупкого телосложения, но при этом довольно высокий, хотя и сильно сутулился. Лицо у него было какое-то изможденное, черные густые волосы коротко подстрижены… Вроде бы ничего особенного, но в нем чувствовалась такая энергетика, казалось, что воздух в классе наэлектризовался. Такого человека хорошо иметь в друзьях и быть под его защитой, мелькнула сумасшедшая мысль; такой вытащит из любого круга ада, но если вдруг ты окажешься ему врагом, то пощады ждать бесполезно.
Какое-то время со мной происходило нечто странное: вот сидит передо мною мужчина, говорит о чем-то (кстати, весьма громко, а я не глухая), а я ничего не слышу и только смотрю не него.
Наконец я осознала тон его голоса, и до меня дошло: он издевается!
– …Глубокоуважаемая Татьяна Александровна, по вашему мнению, я должен выпороть своего двоечника? Или подарить вам французские духи, чтобы вы поставили ему тройку? Может быть, вы не любите духи? Тогда что? Может, подойдет золотая цепочка?
Он быстрым движением поднялся со стула, метнулся к окну и остался стоять там, засунув руки в карманы.
– Так вот, ничего такого не будет. Ставьте Арсению все, что хотите, если вам неймется портить жизнь моему парню. Через две недели закончится учебный год, и больше вы его не увидите. В городе есть вполне приличные школы, где не принято издеваться над детьми.