— Пожалуйста, Корд, помоги мне. Мне так больно.
Прерывисто вздохнув и глядя на нее помутневшими глазами, Корд присел и позволил себе еще раз жадно изучить дюйм за дюймом ее прекрасное тело, лежащее перед ним. Его глаза бродили от белой груди с розовыми сосками, которые он возбудил, ласкал губами до тонкой талии, которая сменялась очаровательными бедрами и черным вьющимся треугольником между ними, потом вниз по длинным стройным ногам.
— Я знал, что ты будешь так выглядеть, — сказал он хриплым голосом, погладив ее ладонями по талии, потом по бедрам. — шелковисто-мягкая, прекрасно сложенная.
Джонти подняла на него глаза, полные неистового желания. Ее рука проникла ему под рубашку, но когда она начала гладить его мускулистую грудь, Корд взял ее руку и отстранил. Он не осмеливался позволить ей трогать его. Он просто контролировал себя.
Прежде чем Джонти успела обиженно спросить, почему она не должна была его трогать, он снова языком ласкал ей грудь, покусывая соски. Она забыла обо всем, кроме страстного желания, которое стучало и пульсировало у нее внутри.
Затем ее подергивающееся от волнения тело замерло. Голова Корда опускалась все ниже и ниже, его горячий язык как бы изучал каждую часть ее тела. Он дошел до живота, потом опустился еще ниже, слегка захватывая губами поверхность ее бедер, и ее самообладание разбилось вдребезги, как хрупкий китайский фарфор.
— Пожалуйста, Корд, — захныкала она. — Мне больно…
— Я знаю, милая, — прошептал Корд, удивляясь, как он мог себя сдерживать, чтобы не изнасиловать ее. — Скоро это кончится.
Он поднял голову и одним гибким движением сел на колени возле ее ног. Корд осторожно раздвинул ей ноги, и его руки скользнули под ее узкие ягодицы. Джонти обессиленно вздохнула, когда он наклонил голову, и она почувствовала на внутренней поверхности бедер тепло его дыхания, которое иногда прерывалось осторожным покусыванием ее нежного тела, потом он языком зализывал ту крошечную метку, которую оставили на ее теле его белые зубы.
Джонти, почти рыдавшая от сводящего с ума экстаза между ног, сдавленно закричала, когда его пальцы осторожно раздвинули дорожку из черных волос, которая скрывала ее влажную от страстного желания внутренность.
— О, Корд! — она задохнулась в страстной агонии, когда его язык вторгся в эту особую, нетронутую территорию.
Она сжала кулаки и мотала головой, не в силах выдержать волн экстаза, нараставших и пульсировавших внутри ее.
Но она успокоилась, почувствовав волну, захватившую и выбросившую ее на край наслаждения; ее бедра мелко задрожали и содрогнулись. Она произнесла имя Корда и погрузилась в убаюкивающую теплоту.