Джонти вернулась на кухню, взяла Коти и вынула из его рта кусок засохшей грязи, бормоча, что больше не позволит, чтобы грязь заносили в дом, и направилась в свою спальню. Коти промок насквозь и его надо было переодеть.
Ей было интересно знать, когда Корд начнет учить своего сына не мочиться в штанишки. Как только она подошла к своей комнате, из спальни Корда вышла Тина.
— Я проверяла, не забыла ли я свои вещи в комнате Корда, — коварно сказала она.
Хотя внутри Джонти содрогнулась от этих слов, но, посмотрев на пустые руки, сумела спокойно сказать: — Очевидно, ты ничего не нашла.
— Нет, — ухмыльнулась Тина. — Я думаю, что Корд тщательно осмотрел эту комнату, прежде чем уехать, — она медленно прошла мимо Джонти на кухню.
— Сука! — прошептала Джонти и, не успела Тина исчезнуть в конце коридора, как она крикнула ей вслед. — Поставь ведро воды на плиту подогреть. Я хочу, чтобы ты выскребла пол на кухне в первую очередь. Он слишком грязный. И я хочу, чтобы это сделала именно ты, а не твоя мать, у нее и так достаточно дел.
Джонти ликовала, когда на кухне извергся поток сердитой испанской брани.
— Хорошо, что твоя мама не понимает испанского, правда, Коти? — она улыбнулась ему.
Утро было холодным и тихим, когда Корд вывел из конюшни Ронайда и вскочил в седло. Снег прекратился вчера ночью около полуночи, но кучевые облака, обложившие вершину горы, обещали, что снег пойдет снова.
Снег скрипел под копытами коня, которого Корд гнал в гору поохотиться. Охота была только предлогом, чтобы остаться одному и подумать, так как на ранчо был еще большой запас мяса, подвешенного высоко на дереве, подальше от хищников.
И теперь, находясь в одиночестве, Корд расслабился, и на его лице появилась горечь, отчаяние и полная безысходность. Он безнадежно вздохнул. Он был дураком, думая, что Джонти когда-нибудь простит и забудет его жестокое и ужасное обращение с ней. Она могла простить ему, как он с ней обращался, считая ее мужчиной, но не позднее, когда он узнал ее поближе: он болтал всякие обидные глупости, обвиняя ее в том, что она спала с посетителями «Конца пути». Он сам не верил в то, что бросил ей тогда в лицо. Он говорил это от боли и злости. Корд грустно улыбнулся. Он все еще сомневался насчет Ла Тора. Джонти и Ла Тора сильно тянуло друг к другу. Со стороны Джонти — это была любовь, но Ла Тор? Корд еще не решил, какие чувства были у этого человека к ней, но какими бы они не были — это были сильные чувства.
Корд презирал себя. Он слишком на многое надеялся после того, как они с Джонти занимались любовью по дороге на ранчо. Она не притворялась, отвечая на его ласки. Она отдавалась ему вся, без остатка. Никогда в жизни он не чувствовал такого удовлетворения.