— Ну! — зарычал он. — Чего ты ждешь? — Корд сунул ей в руку расплющенный бутерброд. — Иди к упряжке. А мы пока поедем вдоль дороги и разобьем лагерь.
От мощного скачка лошади ноги Джонти оказались забрызганы водой и грязью. «Ты, жалкий ублюдок, — прошептала она. — Ты специально это сделал». Джонти смахнула слезы, подступившие к глазам. Удрученная, с поникшей головой, Джонти пошла в направлении конюшни. Было ясно, что мнение Корда о ней изменилось в худшую сторону.
«Ах, я ничего не могу поделать», — вздохнула Джонти, и, лавируя сквозь толпу на тротуаре, развернула свой ужин и с жадностью стала его есть, всем своим существом желая сбросить с себя мужскую одежду и заявить всему миру, что она всего навсего хрупкая и слабая женщина.
«Однажды, — пообещала она себе через несколько минут, войдя в конюшню, — однажды я сниму эти лохмотья, и, когда я это сделаю, Корд Мак Байн заплатит за каждую обиду, каждый жестокий поступок по отношению ко мне».
Джонти взобралась на повозку. Устало дернув поводья, она погнала лошадей на наводненную улицу.
Веселый шум варьете и пивных остался позади Джонти. Опустилась ночь, темная и безмолвная, лишь только скрип колес и ее шумно пищавшие цыплята нарушали тишину.
Джонти взглянула на полную луну, выглянувшую из-за темных туч. «Ах, бабушка, — прошептала она. — Что ты со мной сделала»?
Свинцовая тяжесть низко нависших серых туч полностью соответствовала душевному состоянию Джонти. Из четырех дней, проведенных в пути, не было ни одного безоблачного. И, в довершение к ее постоянному унынию, казалось, что с каждым днем лицо Корда становилось все более мрачным и жестоким. «О, он довольно часто улыбается и смеется со своими мужчинами, — безрадостно подумала девушка, — а мне остаются только плотно сжатые губы и сухие короткие приказы».
Невидящим взглядом Джонти смотрела на моросящий дождь и думала, что если бы только она могла довериться Корду, объяснить, что она вовсе не молодой парень с противоестественными желаниями, а молодая девушка, которая не может выполнить то, что он от нее требует. Может быть, тогда Корд будет обращаться с ней более мягко, не будет так сердиться, что на него возложили ответственность за Джонти.
А сейчас ей нужно было выполнять все, что он от нее требует, пока в будущем, в один прекрасный день не произойдет ее «перевоплощение». И, слава Богу, это время не так уж далеко. С каждым днем боль в ее стянутой груди усиливалась. Здесь, в лагере, Джонти не решалась ночью развязывать грудь, как делала это в Эбилене, не решалась дать себе несколько часов свободы.