Всю дорогу я полусидел-полулежал, откинувшись головой на сиденье – мокрый, в горячечном поту и в липкой, пропитанной потом рубашке. Температура у меня была за сорок, в груди скрипело, голова раскалывалась, и кашель периодически надрывал легкие и горло. Но и сквозь какой-то гул и жар в голове я слышал, как этот хлыщ кадрил Полину.
– А кто он тебе? Отец или дед? А чё ты вечером делаешь? Ну, давай я к тебе подъеду… Нет, в натуре, у меня бабки есть – расслабимся… Ты в «Норе» была? Клевое место… А ты чё – тоже на Беговой выйдешь или дальше? Дальше? А куда дальше?.. В «Нахимов»? Это чё – кабак на Москва-реке? Да знаю я – на Фрунзенской набережной…
Под этот разговор я, закрыв глаза, соображал, как мне быть. Конечно, я свое дело сделал – нашел эту Полину, теперь она никуда не денется, у меня и адрес, где она живет, и ее «менеджер» – этот кожаный из «Вишневого сада». То есть сейчас, выйдя из машины, я уже могу звонить Рыжему, дать ему наводку, и через час его охрана возьмет ее даже на «Нахимове», тепленькую. И я получу свои честно – если не кровью, то потом – заработанные деньги.
Но так и не узнаю разгадку этой истории.
Как же быть?
– Куда вам на Беговой? – спросил водитель, и Полина ткнула меня локтем в бок, повторила за ним:
– Куда тут?
Я открыл глаза – мы действительно уже въехали на Беговую со стороны Ленинградского проспекта.
– Бо… Кха-кха!.. Боткинский… Кха-кха!.. На углу… – произнес я, преувеличенно задыхаясь, будто действительно отдаю Богу душу. И пальцем показал на свой дом. – С боковой… кха-кха… дорожки…
Водитель свернул на малую боковую дорожку, я пальцем показал ему свой дом и подъезд.
Этот дом, сохранивший фасад сталинской элитки, произвел на Полину впечатление, она спросила:
– Ты что, здесь живешь? В натуре?
Я, закашлявшись, выпал из машины и снова повалился на скамейку – благо перед нашим подъездом их даже две. Полина вышла за мной, а водитель сказал ей:
– Поехали, он сам доберется.
– Обождешь, – отмахнулась Полина и потянула меня со скамейки. – Вставай, блин! Подохнешь тут!
Превозмогая болезненную слабость, я почти натурально попытался встать, но рухнул опять на скамью.
– Вот сука! – в досаде выругалась Полина. – Где у тебя ключи?
Ключи были в кармане плаща, она их достала, а я позволил ей поднять себя и, тяжело наваливаясь на ее бок, поплелся к подъезду.
– Код! – требовательно сказала она.
Шатаясь от слабости, я взял у нее ключи, приложил магнитный ключ к замку, и дверь открылась.
В лифте она сказала:
– Ну, ты и горишь! У тебя сорок два, наверное. Дома хоть есть кто? Жена? Дети?