Тех, кто разлегся поперек (довольно грязные старушки и старички бомжеватого вида) очень скоро стал тормошить некий военный парень.
На освободившиеся места он усадил пару-тройку обделенных старушек и одноногую женщину лет тридцати. В зал периодически заскакивали полураздетые подростки-цыгане, хозяйским взглядом обводили всех присутствующих и, полные неоправданного достоинства, удалялись.
Вторую половину ночи в углу зала на кафельном полу спал босой мальчик лет десяти, свертываясь клубочком как котенок и натягивая на бритую голову курточку. Пожилые женщины по очереди участливо смотрели на него со своих мест; этим их участие и ограничивалось.
Ближе к пяти в зале повеселело. Разговоры и миграция аборигенов значительно усилились. Меня попросили посмотреть за оставляемыми вещами. На чистом румынском. Я кивнул в ответ, и оказалось, что я понял просьбу правильно. Надо заметить, в Румынии мне это удавалось нечасто.
Дородная женщина, сидевшая через кресло, неизвестно с чего решила выяснить, кто я такой. Для начала она что-то меня спросила, на что я живо ответил "Ну ынцылег" ("Не понимаю"). Она стала спрашивать, говорю ли я по-французски, по-немецки, потом высказала предположения грек? турок? болгар? При этом совершенно игнорировала мои восклицания "Москва", "Россия", "русский" и т.п. Скоро ей эта забава наскучила, и она, к моей радости, успокоилась.
В зал вошли двое парней и девушка, все с рюкзаками. Они свалили рюкзаки в углу и расположились на них. По подслушанным фразам я определил их как поляков. Рядом со мною освободилась пара кресел; я счел это достаточным предлогом, чтобы завязать разговор. На мое приглашение присесть (на английском) они ответили вежливым отказом.
Я выяснил, что да, они поляки, но, очевидно, они не были расположены продолжать разговор (какие разговоры в пять утра???) и я оставил их в покое. Пошел занимать очередь в кассу.
Наученный прошлым опытом общения с кассиршей, я общался с ней исключительно посредством бумаги и ручки. В ответ на мое корявое
"Iasi, 5.51. II clas." Она черканула уверенное "96500" и в обмен на указанную сумму выдала два картонных прямоугольничка - "плацкарты".
Поезд уже подали к платформе, и я побрел к нему. Нашел свое купе, в котором уже сидело человека четыре.
Напротив меня - у окна расположилась некая очень авторитетного вида персона (классическая, бритая сверху и небритая на подбородке, бандитская рожа, руки - в многочисленных шрамах). Два других соседа по купе разговаривали с ним крайне уважительно. Весь наш путь до
Яссы, он периодически вынимал из кармана сотовый телефон Phillips, открывал его, открывал заднюю крышку, вынимал батарейки, потом засовывал обратно. Судя по всему, телефон был не подключен.