— Я же сказывал, Буривой, — облегченно поднялся Захар, — наш кузнец тоже не промах, Княжичу еще десять верст вперед даст. Пойдем.
— Откель же ты проведал усе столь подробно, воевода? — ласково поинтересовался горожанин.
— Оттуда, откуда и про то, что это хан Биняк набег учинил, — глядя на Захара, ответил Олег.
— Ты видишь, Буривой, ладно всё, — кивнул старший. — Пойдем.
— Нет, не ладно, — упрямо мотнул головой тот, — пусть поведает, откель подробности таковые вынюхал.
— Ты уверен, что тебе действительно хочется это знать? — повернулся к горожанину Середин.
— На моей совести, воевода, больше ста душ, — спокойно ответил Буривой. — Мне они поверили, меня за старшего сочли. Коли не так чего случится — мне в их дома стучать, мне в глаза баб и детей их смотреть. А посему знать я хочу всё, дабы никаких сумнений не оставалось.
— Я пойду, — решился Захар и пошагал к кучке рассевшихся вокруг бочонка ратников.
— Чего это он? — удивился Буривой.
— Однажды он увидел, как безголовые утопленники выползают из болота, — спокойно сообщил Середин. — Наверное, ему не очень понравилось это зрелище.
— Ах, вот оно как, — моментально вычленил самую суть горожанин. — Так ты, стало быть, колдун?
— Я не колдун, Буривой, — повторил Олег ставшую привычной фразу. — Я так, ведаю кое-что в этом деле, да пользуюсь, коли нужда заставит.
— Угу, — кивнул охотник, погруженный в свои мысли. Колебался он минут десять, пока, наконец, не решился: — Ладно, воевода. Коли тебе сам Велес поверил, стало быть, и мне довериться не грех. Вестимо, не от Чернобога, не от Мары жестокой твоя сила, а от богов наших. Поверю. Но коли обманешь, чародей, смотри… Калинов мост узкий, и нам обоим его не миновать. — Буривой поднялся: — Коли Велес тебе верит, и мне поверить не грех. Поручусь за тебя словом своим. А Княжич… Ты ко всякому будь готов. Из него сила — как кочка болотная. По виду прочен да красив, а обопрешься — и квакнуть не успеешь, как в топи окажешься.
— Ква, — кратко согласился Олег.
— Чего? — не понял ратник.
— Ква, — повторил Середин свою любимую присказку.
Буривой рассмеялся:
— Ладно. Быть по сему. Пойду, пока весь мед без меня не вычерпали.
— До утра, — кивнул Олег и вытащил из шапки успевшие согреться расстегаи. Поел в гордом одиночестве. Ни к одной из компаний его до темноты так и не пригласили.
Утром угрюмые и замерзшие ратники с первыми лучами солнца поднялись в седло, пытаясь походной рысью разогнать застывшую в жилах кровь. В сторону воеводы весь день никто и не смотрел — даже Одинец с Челкой держался метрах в двадцати. Но когда еще до вечера впереди показалась обещанная роща, воины мгновенно оживились, а потом к кошту Захара несколько раз подходили ратники, предлагая воеводе угоститься пивом из их бочонка. Еще переход, и при появлении перед сумерками на горизонте неровной линии древесных крон охотники стали приветствовать ведуна, как в святилище во время жертвоприношения.