Чему-то она там училась и била больно. В самом начале. Я специально дал ей ударить. Два раза. Потом я бил ее, пока она стояла на ногах, а когда упала, – пока пыталась подняться. Потом – пока еще несла борзоту на словах. Потом она обещала слушаться.
* * *
У Бегнизога я добыл своего первого призрачного. Череп ему снес и почувствовал большое моральное удовлетворение. Все ополчение Мадроша там полегло, а ополчение самого Бегнизога разбежалось. И дружину князя Багура вырезали до единого человека. То есть кто-то из мадрошцев, может, остался в живых, а багуровы люди все там остались. И сам князь Багур с ними остался. Мол, он князь, он людей своих не бросит, ну его и располовинили.
Мы отошли, да Морское братство отошло кое-как, да шаманы из вольного города Дацгазага. Шаманы там – образина на образине, какие-то скрюченные, мелкие, просто уродцы поганые. Хуже жидов.
Одним словом, побили нас. Как лепешку говенную сапогом размазали.
Мы уходим, а один к Рябому прицепился. В смысле, один шаман.
– Ты-ы-ы-ы-ы… – шипит, пищит, рожи корчит, норовит за одежду ухватить, – ты чуж-о-о-й.
Рябой ему пинка. А тот взвился, вся его шатия тут как тут, пляшут, подпрыгивают, шипят, чисто дерьмо на сковородке. Этот, первый, сучковатый уродец, язык русский знает, лезет опять:
– Ты-ы-ы-ы-ы-ы-ы! Н-не… н-нео… неотрекшийся! Да! Уйди! Будем убить! Ты убить будем!
Мы за стволы. Она за амулеты свои, за магическую дрянь. Чую, быть беде. Настроение у всех поганое, шлепаем, как шавки драные, вцепиться кому-нибудь в глотку очень хочется. Но с шаманами я связываться не стал. То еще дерьмо ходячее. Сую браслет уродцу под нос…
Он подпрыгнул, как ужаленный. Или как сумасшедший. В смысле, буйный в чистом виде.
– Ай! – кричит, – ай! Будем уходит вся. Вся моя уходит. Ты будешь тише?
– Да, – говорю, – я, наследник дома Хамара из великого города Мадраш, буду с тобой тише и не буду громче. Пошел вон, ублюдок.
Он утрехал с радостными ужимками, и компанию свою с собой прихватил.
* * *
Обычный был бой где-то между Бегнизогом и Каменными Квадратами. Ничего особенного.
Мы отступали. Таины – простые, не призрачные, – фукали по нам из магических трубок то «безумным туманом», то «тещиной печкой». Издалека фукали, почти ничего не долетало. Мы тоже вяло постреливали. Насмерть схватываться не хотел никто. Мы устали, их маловато было.
Тут вдруг прямо из земли вырос огненный фонтан в рост человека. И задвигался. Причем быстро, как всадник, почти как машина. Собой, своим огненным телом, эта хрень сожгла человек десять. Мы стреляем, стреляем, и хоть бы хны. Добралась тварь до воеводы Мангастена, брата князя Тангона. Он тогда, Мангастен этот, командовал арьергардом… Сгорел как свечка, пердануть не успел.